Летописи Разлома:
Хранитель Мечей: Одиночество Мага (фрагмент)

Проснувшись, и наскоро перекусив запасами Севера, они двинулись в путь. Идти стало легче, ходы и тоннели уже не выглядели столь запущенными, а потом дорогу преградила массивная решетка, из настоящих железных бревен толщиной со ствол старого дерева.

За решеткой горели факелы, скупо освещавшие две полукруглых каменных башенки, возведенные по обе стороны прохода. Приближаясь, Север приветсвенно помахал рукой. Его, похоже, знали — где-то сбоку, в толще камня что-то заскрипело, захрипело, и решетка поехала в сторону, увлекаемая толстыми цепями. Север и Фесс вошли в открывшуюся щель и решетка тотчас же двинулась обратно.

— Добрая ль была охота, Север? — пробасил кто-то из башенки. Над бойницей появился полуруглый шлем, украшенный столь любымими среди гномов рогами (что, правда, дало людям массу поводов для достаточно плоских насмешек), следом за шлемом — рыжая борода и сам ее владелец, гном со здоровенным арбалетом, чуть ли не выше себя ростом. — Вижу, вижу, что добрая. Кого это ты словил?

— Тише, Деркац, тише. Не видишь — гостя веду. Кабы не он, гнить бы мне уже возле Бреденя.

— Возле Бреденя? — вытаращил глаза рыжебородый гном со странным для этого племени именем Деркач. — Это он, светляк, так глубоко забрался?.. И с мертвяками дрался?..

— Тише, — вновь повторил Север, досадливо морщась. — Хватит, говорю. Не дергайся и не вопи. Это некромант Неясыть.

— Упс... — вырвалось у рыжебородого, так что он даже прикрыл рот пятерней в кожаной перчатке без пальцев. — Сам, значит, некромант Неясыть к нам пожаловал? Ну и дела, будет что старухе моей рассказать... хотя небось решит, что опять я пива на посту упился... Что ж, гость дорогой, проходи, проходи, честь нам большая оказана... Эй, братва, да что вы сидите-то! Не каждый день некромансеры к нам заглядывают!

Из-за башенок высыпали гномы, всего, наверное, с десяток, все в тяжелых доспехах, с самострелами или недлинными алебардами. Каждый норовил поприветствовать важного гостя, но вопросов, само собой, никто не задал.

— Не обращай внимания, цародей, — Север потянул волшебника дальше. — Ребятам на страже скучно, неупокоенные теперь на высокие горизонты не слишком-то лезут — нашими стараниями, вот и тешатся, чем могут. А я тебя сейцас в одно место отведу... такое славное местецко...

Впору было подумать, что речь идет о таверне со столь любимым гномами пивом, однако оказалось, что Фесс ошибался. Некромант ожидал увидеть подземный город гномов (сказать по правде, ему хотелось бы там побывать), однако Север вновь повернул вниз, узким извилистым тоннелем, от которого, кстати, не отошло ни одного ответвления. Становилось заметно теплее.

— К огненному ходу тебя веду, цародей, — обронил Север, заметив недоуменные взгляды Фесса. — К одному... мастеру. Вернее сказать.. мастерице. Лепесток-то тебе не простой нужен, а то бы я тебя совсем в другое место повел...

Спускались они долго. Некромант успел проголодаться, ноги его начинали гудеть от усталости, когда казавшаяся бесконечной дорога кончилась. Они оказались перед могучей железной дверью, что не уступила бы крепостью и воротам замка. Север скинул с плеча свой чудовищный фальчион и громко постучал в ствоку рукояткой.

Некоторое время все оставалось тихо. Затем дверь бесшумно отворилась сама собой — на пороге никого не было.

Внутри уютно горел огонь в камине, а сама подземная каверна была залита ярким солнечным светом, таким ярким и резким, что приходилось щурить глаза.

— Зеркала, — пояснил Север, хотя Фесс его ни о чем не успел спросить. — Наверху сейчас день... Ну, входи.

Они шагнули за порог, и дверь тотчас же захлопнулась за ними.

Это походило на причудивую смесь кузницы, оружейной мастерской и алхимической лаборатории — все разом. Вдоль стен тянулись длинные столы, вырубленные прямо из дикого скального камня, уставленные колбами, ретортами, сложными конструкциями из стеклянных трубок и змеевиков; на полках теснились бутыли темно- зеленого стекла, из раcпахнутых глоток горелок вырывалось синеватое бледное пламя; громоздились груды книг, живо напомнив некроманту Ордос и кабинет Даэнура на факультете малефицистики.

Взгляд Фесса невольно пробежался по корешкам. «О свойствах первоэлементов земных, их качествах и способах оных познания» — классический труд ранней алхимии, ничего удивительного, с этого, насколько он мог вспомнить, начинали все до единого студиозусы на соответсвующем факультете ордосской академии; зато уже следующий том — рукописный «Минералы тайные: определитель, с собственного опыта составленный Б.Лавуалем» заставил некроманта насторожиться. Эта книга относилась к числу редкостей, во всяком случае, оригинал в ордосской академической вивлиофике кому попало не выдавали, только позднейшие, уже печатные копии.

Здесь, судя по всему, был один из самых первых списков.

А дальше пошли названия, и вовсе незнакомые некроманту. И все один древнее другого. Кожаные переплеты обтрепались и залоснились, кое-где виднелись свежие заплаты, наложенные на возникшие прорехи. Фессу не потребовалось много времени, чтобы его взгляд отыскал бы жутковатого вида фолиант в черной коже, на которой серебром были вытеснены черепа и скрещенные кости. «Анналы Тьмы», и, судя по толщие, одна из наиболее полных версий.

Рядом спокойненько возлежал томик трудов Бессена Семиградского, одного из легендарных некромантов прошлого, теоретика и практика борьбы с неупокоенностью, открывателя и составителя многих заклятий, к сегодняшнему дню ставших классикой некромантии. Книг Бессена практически не осталось, их распространение было строжайше запрещено — Церковь не предавала их анафеме, со скрежетом зубовным признавая (до поры до времени) необходимость Факультета Малефицистики, студиозусам которого, как ни крути, надо было оставить хоть какие-то учебники.

— Любуешься, некромант? — негромко раздалось у него за спиной. Фесс резко обернулся — не любил, когда к нему подкрадывались незаметно.

Перед ним стояла гнома. Доселе он ни разу не видел женщин подгорного племени — этим вообще мог мало кто похвастаться. Они не появлялись на торжищах, путешествовать предпочитали инкогнито, их никогда не видели в людских городах, и ни однин из многочисленных «Очерков земель и племен», в изобилии составляшихся в Империи, ничего не говорил о них. Неудивительно, что Фесс смотрел на гному широко раскрыв глаза.

Злые языки утверждали, что гномские женщины столь «ужасны видом», что «мужу правильному и в силах» грозила опасность немедленно скончаться от разочарования во всем земном. Говорили, что они бородаты и толсты, как бочонки, что животы у них свисают до колен, руки — до земли, а груди — ниже пупка. Что у них торчат клыки, точно у орков. Что ноги у них покрыты густой шерстью. И тому подобный бред.

То, что это бред, Фесс подозревал всегда, а сейчас воочию в этом убедился. Гнома — или гномиха, как лучше? — и впрямь оказалась невысока ростом, крепенькая, широкая в плечах и бедрах, но бочонок она отнюдь не напоминала. Талия у гномы была узкой, а грудь – пышной и соразмерной. Мягкие пепельные волосы спускались до низа спины, пожалуй, ни в чем не уступая эльфийским. Большие глаза, такие же голубые, как и у Севера — хозяйка мастерской могла бы сойти за его сестру.

— Привет тебе, почтенная хозяйка, — поклонился Фесс, смотря ей прямо в глаза.

— Дагра, некромант, Дагра. Не слишком-то благозвучное имя, правда? Нам с Севером не повезло. Можешь называть меня Эйтери, мне это прозвище дали...

— Эйтери, Eithery, Сотворяющая... хорошее прозвище, — проговорил Фесс.

— Ищь ты, — удивился Север, — а я и не понял, что ты наши руны читать можешь...

— И не только наши, — пристально глядя на Фесса, сказал Дарга – Эйтери. — Но не в этом дело. Ты пришел сюда, некромант...

— За мечом, Сотворяющая. Мне нужно оружие против неупокоенных. Может, не точно такое же, как у Севера, но... что-то в этом роде. У меня есть чем заплатить, — поспешно добавил он, заметив странный огонек в глазах гномы, который он первоначально принял за недоверие.

— У него есть, Эйтери, не сомневайся, — прогудел у него за спиной Север.

Фесс решительно вытащил светящиеся камни дракона.

Глаза Сотворяющей на миг сощурились. Только на один короткий миг.

— Вот оно как... да, заплатить и в самом деле есть чем, — проговорила она. — Многое за эту цену купить можно, не сомнвайся. Тебе нужен фальчион? Наш, настоящий фальчион? Не такой, как у Севера? Нужно, чтобы и на живых, и на мертвых?

— Если бы мне нужна была парадная шпага для дефиляций по имперскому сенату, я обратился бы в другое место, Сотворяющая.

— Ишь ты, — усмехнулась гнома. — Ладно, поговорим об этом после. Ты проделал трудный путь, ты сражался, ты устал. Сегодня отдохнем, а потом... Впрочем, должна тебя сразу предупредить: на живых едва ли получится… Против мёртвых это ладили, когда только придумывалось. Хотя, конечно, как знать, как знать…

Фесс уже открыл рот, чтобы поблагодарить, однако вместо этого у него вырвались совершенно другие слова:

— Эйтери... я не останусь здесь.

Север что-то недоуменно проворчал. Гнома же, однако, не повела и бровью.

— А, вот оно в чем дело... — протянула она, глядя на Фесса еще пристальнее. — Признаюсь, не почувствовала, не поняла... пока ты не сказал. Извини, я на секунду, — она скрылась за тяжелой кожаной занавесью, делившую мастерскую-лабораторию надвое, и тотчас вернулась. Некромант не удивился, увидев у нее в руках большой каменный шар — из чистейшего горного хрусталя, на подставке черного дерева, изображавшей...

Изображавшей трех драконов, сцепившихся когтями на изломах крыльев.

— Север, — обратилась Эйтери к гному. — Прошу тебя, пойди погуляй. Тут дела такие, что...

— Не моего ума дело? — набычился тот.

— Не твоего, — спокойно подтвердила гнома. — Охоться на зомби в темных тоннелях, Север, и не задумывайся над тем, кто стоит за ними. Тебе нельзя это делать. Иначе твоя рука дрогнет — в решающий момент. Дрогнет... твоя... рука...

Отполированный кристалл засветился, мягко, едва заметно. Фесс ощутил слабые колебания силы; Север же неожиданно споткнулся посреди фразы, потер лоб, и нетвердыми шагами направился к выходу из мастерской. Едва только дверь захлопнулась за ним, мерцание шара угасло.

— Извини, — Эйтери повернулась к некроманту. — Так было необходимо. Север славный мальчик, но ужасно, по-ослиному упрям. Если не слушается сразу, потом не послушается ни за что.Уговоры на него бы не подействовали.

— Хорошая у тебя подставка, — проговорил Фесс, острожно касаясь черного дерева.

— Куда как хороша, — усмехнулась гнома. — Как ты понимаешь, не я делала, и не от мамы досталось.

– Уж не хочешь ли ты сказать... – начал было Фесс, однако гнома тотчас перебила его:

– Именно это и хочу сказать. Ты был у Дракона. Я тоже.

Фесс чуть не поперхнулся от неожиданности.

– Две вещи, – спокойно сказала Эйтери. – Давай не будем их смешивать. Первая – та тень, что стоит за тобой, из-за чего ты не хочешь оставаться у меня в гостях. Вторая – откуда я знаю Сфайрата, как пережила встречу с ним, и вообще – не солгал ли он тебе?.. Начну со второй, она проще. О драконе мы, гномы, знаем уже очень давно. Не все, разумеется. Сейчас, кроме меня, таких только двое. Ты вот третий.

– Но как вы смогли...

– Вырваться оттуда живыми? Очень просто. Самый первый из гномов, кто сумел дойти до Дракона, убедил его в том, что мы не посягяем и никогда не посягнем на его сокровище. С тех пор это знание остается уделом крошечной горстки живущих. Не более трех из моего народа. Поверь, преемники и преемницы выбираются более чем тщательно. И, – гнома лукаво улыбнулась, – мы не проходим обучения в Ордосе. Хватает наших собственных книг. Вот откуда взялась эта подставка, Неясыть. Ничего сверхестественного. Так что... я сразу узнала Драконьи Камни, едва только увидев. Да, за такую цену ты бы смог купить, наверное, все наше царство. Но тебе нужен всего-навсего один меч.

– Я не отказался бы и от кое-чего другого, – скромно заметил некромант и гнома расхохоталась.

– Например?

– Я могу купить....заказать глефу? Но только особую, мне надо...

– Погоди, я не оружейница, – развела руками гнома. – Фальчионы против нечисти – это да. Не рассчитывай все таки, что против живых им так же сподручно драться окажется. Глефа – оно конечно, дело другое. Остальное же... впрочем, я тебе укажу мастера. Но это уже потом; так, значит, со второй вещью разобрались, осталась первая. Уже посерьезнее. Иди сюда, к шару. Попробуем заглянуть...

– Погоди, Сотворяющая. Я сперва хочу тебе кое-что рассказать...

– Тогда я цветочков заварю, — ничуть не удивилась его словам гнома. — И меда принесу. Верескового. Небось не пробовал?.. По себе знаю – такие разговоры лучше с кружкой чего- нибудь горяченького вести. Не горячительного, а именно горяченького. Пойдем, зря я этот шар сюда вытащила...

Фесс следом за гномой вошел за плотную занавеску, оказавшись в жилой части пещеры.

Здесь, в противоположность мастерской, царил уютный полумрак, в большом камине горели дрова («Неужто таскают с поверхности?» – удивился некромант), лежали пушистые шкуры, медвежьи, волчьи, рысьи. Большой пузатый буфет коричневого дерева, битком набитый золотой и серебрянной посудой.

Было удивительно хорошо и уютно. Ни один гном не сумел бы создать такого. Более того, ни один истинный гном не потерпел бы в своем жилище такого ужасного порядка, когда каждая вещь лежит на своем месте (то есть не на полу, а в шкафах и на полках), и, следовательно, ничего невозможно найти, когда надо!

— Садись, — гнома поставила хрустальный шар на стол, направилась в угол, где в громадной плите горел неяркий, на дающий сильный жар огонь. — Я сейчас... заварю только. Шар не трогай, договорились? А то я вас, волшебников, знаю... не успеешь оглянуться, руки свои куда не надо протянут, — она улыбнулась, давая понять, что все это — не более, чем шутка.

Впрочем, касаться ее шара Фесс и в самом деле не собирался.

Поколдовав немного у плиты, гнома вернулась с пузатым фарфорровым чайником, от которого волнами расходился странноватый, пряный аромат. Рядом с чайником возник пузатый глиняный кувшин с дымящимся медом.

—Вересковый мед горячим пить надо, — наставительно сказала гнома, наливая янтарную жидкость в высокие деревянные кружки. — Ну, как говорят у нас в горах — чтобы вечно бы молот стучал! За встречу, некромант.

— За встречу, Эйтери, — Фесс поднес кружку к губам.

Вересковый мед, судя по всему, только что кипел во-всю, однако почему-то его можно было пить, не обжигаясь. Некромант глотнул — и по телу пронеслась стремительная горячая волна, притом, что от этого меда, судя по всему, опьянеть было невозможно.

— Хорошо стало? — усмехнулась гнома. — Ну вот, теперь цветочков моих попьем. Да поговорим обо всем.

— А ничего, что Север у нас за дверью торчит? — осторожно осведомился Фесс.

— Он уже давно пиво пить пошел, — хихикнула гнома. — В корчму «Дохлый скелет». Там такие, как он, собираются. В смылсе — охотники за нечистью. Обладатели фальчионов. Делятся... — она вновь хихикнула, — делятся впечатлениями. Хвастаются... трофеями.

— Погоди, они же должны...

— Ну да, но палец там какой-нибудь стараются захватить. Потом в своей пивной торжественно считают, у кого сколько, и потом все вместе плющат в пыль. Ты пей, пей, мед прикончишь — за отвар мой принимайся. Когда еще такое попробуешь...

Фесс последовал совету хозяйки. В дополнение к кувшину и чайнику на столе появилось целое блюдо нежнейших пирожков — незатейливых вроде бы пирожков с вареньем, однако они таяли во рту, точно самое изысканное лакомство. Некромант остановился, только уничтожив полтарелки.

— Ну, поели-попили, можно теперь и посмотреть, что там у нас стряслось... — гнома решительно отодвинула кружку. — Протяни руки. Ладони на шар клади. Глаза закрой. Когда я скажу — откроешь. Все понял?

Фесс кивнул.

На ощупь шар казался совершенно ледяным. И теплеть под руками некроманта он решительно отказывалася. Казалось, в прозрачном кристалле застыл вечный холод недальних полярных льдов.

— Очень хорошо, — услыхал он тихий голом гномы. — Просто замечательно... потерпи еще немного... совсем чуть- чуть...

Фесс чувствовал, как лютый холод ползет от пальцев вверх, к запястьям и выше, стремясь дотянуться до локтей. Некромант насторожился. Не следовало бы вот так с порога отбрасывать возможность ловушки...

— Вот-вот, в этом-то и есть вся ваша беда, — услыхал он ворчание Эйтери. — Возможность ловушки... не верим никому, даже себе. Ладно, некромант, тебе это прощаю. Потому что... открывай глаза, смотри, и не говори, что не видел!

Фесс взглянул.

Горный хрусталь шара заливала сплошная чернота. Хотя нет, глаза обманули Фесса, чернота господствовала в нем, но все-таки на ее фоне можно было различить какие-то фигурки.

— У тебя за плечами — тень, — тихо сказала гнома. — Она подобралась уже очень, очень близко. Ты видишь?

Некромант видел. Видел самого себя, медленно бредущего по какой-то непонятной дороге, в полном одиночестве, а за плечами, словно чудовищный плащ, колыхалась необъятная серая тень, уходящая к самому горизонту, затмевающая звезды, и там, возле самых звезд, сливающаяся с заполнившей весь шар чернотой.

— Неправильно называть ее Тьмой, — тихо, едва слышно проговорила Эйтери. — Скорее уж это Тень. Серое отражение в зеркале несбывшегося. Морок, обретший не плоть, но Силу. И, сдается мне, старый, очень старый. Старше звёзд и небес. Старше богов, если они только есть. Старше Спасителя, если ты в него веруешь... Она пришла в наш мир... и угнездилась тут. О, да, она похожа на Тьму. Она даже приняла это имя. Она даже стала помогать...тебе от ее имени. А теперь решила взыскать долги...

Гнома тоже неотрывно смотрела в хрустальный шар, лицо ее стремительно белело, словно от него отливала вся кровь.

— Она за тобой... следом... и след в след... беги ее, некромант, ибо с ней нельзя договориться, ее вообще невозможно понять...

Фесс хотел сказать, что не раз говорил с Ней, и притом Её слова звучали более, чем логично, но взглянул на полузакрытые глаза гномьей волшебницы, сейчас подернутые мглистой поволокой транса, и промолчал.

— Беги Её, некромант... — повторила Эйтери. — Беги Её, не говори с ней, не следуй Её советам, никогда и ни в чём...

«Это-то и так понятно...», подумал некромант, уже с легким раздражением. Изображение в шаре не менялось, все тот же крошечный двойник Фесса шагал по бесконечной, пролегшей через Ничто дороге, по-прежнему развевался за плечами серый плащ бесконечности, плащ, у горизонта превращавшийся в сплошную черноту.

— Смотри, что будет, некромант, — голос гномы ломался, лицо некрасиво сморщилось, глаза закатились.

Видение в кристаллическом шаре резко изменилось. Теперь некромант уже не был одинок. Рядом встали знакомые фигуры Прадда и Сугутора, обнажила свои два клинка Рысь; Фесс вгляделся в их лица, они что-то беззвучно кричали, явно обращаясь к нему, Фессу — однако двойник некроманта всё шагал себе и шагал, не обращая на спутников никакого внимания.

И за плечами каждого из пропавших в Эгесте товарищей некроманта вился такой же плащ, как и у него — только не серый, а совершенно, полностью черный.

Внезапно вся четверка внутри шара резко остановилась. Дороги дальше не было. Вместо этого — пылающая багровым огнем щель. Пламя поднималась бесконечными волнами, рвалось из каменного плена, растекалось окрест, и он, Фесс, некромант, там в шаре — встал на колени, протяную сложенные горстью ладони к кипящему огню.

«Стой! Не делай этого!» — захотелось крикнуть Фе... нет, уже даже и не Фессу, а Кэру Лаэда, урожденному магу Долины.

Очевидно, такого же мнения были и спутники некроманта — там, внутри шара. Орк схватил его за плечо, Сугутор вцпился в локоть, Рысь обхватила за щею, на миг прижавшись всем телом — напрасные усилия. Некромант стряхнул их с себя — легко, точно матерый медведь свору вцпившихся в бока псов. И окунул обе руки в кипящее жидкое пламя.

Шар полыхнул ослепительно-белым пламенем. Чернота исчезла, словно сдутая, сорванная неистовым ураганом. Фесс увидел словно громадную карту Эвиала, едва заметные среди темных морей очертания Эбинского полуострова, Семиградья, чуть южнее проглядывались контуры Кинта Ближнего. И оттуда, с покрытого мраком Запада, катилась на восток темная волна. О, нет, не океанская и даже не волна каких-нибудь там монстров; нет, волна чистой темно-серой тени. Эта завеса не была сплошной, сквозь нее Фесс по-прежнему мог рассмотреть границы моря и суши, и на первый взгляд не случилось ничего страшного. Волна прокатиась и скрылась где-то за восточным краем горизонта — исчезая, она стягивалась от юга к северу, пока не обратилась в единую серую точку, скрывшуюся вдали — и там тотчас же взметнулся к самым звездам узкий, тонкий меч багрового огня — точь- в-точь такого же, как и зачерпнутое некромантом из бездонной щели.

Пламенный клинок достиг неба, отсветы падали далеко окрест, вырывая из сумрака очертания каких-то далеких гор, ниточки рек, мягкие покровы лесов: некоторое время ничего не происходило, а потом Фесс вновь увидел себя. Но теперь уже вновь одного. Справа и слева от него теснились темные фигуры, можно было различить подъятые древние мечи, вычурные копья с крюками, хищные алебарды — в руках мертвых солдат.

Некромант едва сдержал крик ужаса. Он, Фесс, стоял во главе армии мертвых. И, судя по всему, собирался вести ее на запад.

И в тот же миг шар погас. На сей раз уже окончательно.

Фесс украдкой поднял глаза на гному. Волшебница бессильно обмякла на стуле, глаза ввалились, под ними залегла глубокая синева, руки тряслись.

- Ты решил правильно, некромант, — после долгого молчания проронила Эйтери. — Твой удел одиночество. Может быть, кто-то и захочет присоединиться к тебе... но судьбе их я не завидую. Как не завидую и твоей.

Фесс молчал. От увиденного он сейчас не мог ни двигаться, ни говорить.

Есть такие видения, над которыми нельзя думать. Отражения своей собственной судьбы в кривом зеркале магии.

— Ты прав... — с трудом проговорила гнома. Глаза ее были закрыты. — Это же просто... отражения. Пока ты не зачерпнул из огненной реки, пока не застегнул на плечах серый плащ до самых звезд... пока не превратился в пламенный клинок, который сотрет старый, ведомый нам мир и откроет дорогу новому... тому, что летит на крыльях Великой Тени. О, если бы только знать... знать, что за этой гранью...

— Спроси у Салладорца... — отозвался некромант, не отрывая взгляда от угасшего шара.

— «Цену смерти спроси у мертвых», неплохо сказано, верно?

— Кем?

— Ветер принес... звездный ветер из одного очень далекого мира... впрочем... какая разница. У Салладорца больше не спросить.

— Почему же? — медленно сказал Фесс. — Можно и спросить. Ведь его могила...

— В Салладоре, как и положено. Инквизиция не дерзнула к нему подступиться.

— В Салладоре... — задумчиво сказал Фесс. — Ну что ж, пусть будет Салладор. Мне все равно куда идти. Если идешь один, нет проблем с выбором дороги.

— Только не вздумай пытаться расспрашивать Салладорца! — всполошилась гнома. — Ты не знаешь, что...

— У тебя есть его трактат?

— Д-да, конечно... даже не один...

— Дай мне. Прошу.

— Х-хорошо...С такой тенью за плечами отказать нельзя. Возьми книгу, — она медленно поднялась, двинулась к занавеске. — Но дай мне слово, что ты не...

— Нет, Сотворяющая. Не дам, — покачал головой некромант. — мое слово больше ничего не стоит. И потом — если мне суждено схватиться с этой Тьмой... или Тенью... то неплохо было бы постараться разузнать о ней побольше. В конце концов-то!.. Не Ей же самой задавать вопросы.

— Некромант, ты и впрямь начинаешь меня пугать, — Эйтери стояла возле занавеса, словно не решаясь оставить Фесса в одиночестве. — Так хорошо сидели, говорили... А теперь я боюсь тебя отпускать. Потому что если ты все-таки попытаешься подъять Салладорца...

— Я должен это сделать, Сотворяющая. Разве ты не понимаешь? Кто-то... кого мы называем то Тьмой, то Тенью, пытается накинуть на меня чужой плащ. Я его не хочу, я буду насмерть драться с его обладателем... но я должен знать своего врага. Я слишком долго ждал и бездействовал. Потребовалось потерять всех, кто... кто был со мной, чтобы решиться. И должен буду идти скоро, Сотворяющая. Помоги мне с оружием. Если хочешь, конечно.

— Я помогу тебе, — сквозь зубы проговорила Эйтери. — Закон гор. Но... я понимаю, почему Вейде не убила тебя. Смерть Разрушителя... поистине страшна. А кроме того... слишком легко приносятся на алтарь «спасения мира» гекатомбы жертв. Слишком легко. Я принесу тебе книгу... а потом пойдем к мастерам. Закажем тебе глефу... и фальчион.

* * *

Сотворяющая пользовалась у гномов, судя по всему, непререкаемым авторитетом. Маленькой гноме низко кланялись все до единого бородатые силачи Подгорного племени, встретившиеся им по пути.

Тоннель города гномов были ярко освещены, всюду, потрескивая, горели лампы, источая порой чуть ли не режущий глаза белый свет. Фесс и Эйтери спускались на нижни этажи, к мастерским.

Мастерские гномов являли собой вид совершенно неописуемый. Попадались крошечные, где едва мог размахнуться молотом сам хозяин, до громадных залов, через которые протекали реки, вращавшие мельничьи колеса, от которых тянулись шкивы и передачи к каким-то странным устройствам, в разверстые пасти которых гномы совали докрасна раскаленные поковки. В двух залах Фесс видел опутанные лесами какие-то громадные металлические штуковины, во много человеческих ростов, но деталей разглядеть не успел.

Здесь гномы именно работали с металлом. Добывали и плавили его они ниже.

— Нам сюда, — Эйтери шагнула в небольшую, ничем не выделявшуюся мастерскую. Двери гномы обычно не ставили, воровства среди своих они не знали. Мощные створки на входе в лабораторию Созидающей были единственным исключением.

— Эйтери, — сдержанно, с достоинством, поклонился маленькой волшебнице старый гном с соверешенно седой бородой, запрвленный под простой, рабочий кожаный пояс. Двое его помощников помоложе склонились куда ниже.

Чародейка ответила легким кивком головы.

— У меня к тебе дело, Аттель.

— Догадываюсь, — ухмыльнулся старик. — Что- нибудь для мэтра Неясыти. Фальчион... заготовку для тебя, и что- нибудь попроще. Меч? Топор? Секиру?..

— Глефу, мэтр, — в свою очередь поклонился Фесс. — Глефу, а какую...

Удивление по поводу того, что его имя известно и тут, он решил не высказывать.

— Погоди, — остановила его гнома. — Аттель, ему нужен не простой фальчион, а...

— Кого ты учишь, мэтресса? Не волнуйся. Сделаем так, что и Белый Совет не погнушался бы... Вот только заплатить у него есть ли чем? Ты ведь знаешь, я за просто так не работаю.

— О да, знаю, — отозвалась Эйтери, как показалось Фессу, с оттенком раздражения. — Даже если весь мир будет катиться в пропасть, лучший мастер Гормара не прикоснется к молоту, пока не получит свою плату. Разумеется, вперед, поскольку в долг он никому не верит, даже мне.

— Если этот мир не можт заплатить мне справедливую цену за мою работу, то он не достоин и того, чтобы мои изделия удостаивали его честью своего посещения, — невозмутимо пожал плечами Аттель. — Судя по твоим словам, Сотворяющая, ты опять будешь потчевать меня душещипательными историями, уговаривая работать бесплатно? Напомню тебе, что это дело – наверное, единственное, в котором ты не преуспела.

— Я могу заплатить, мэтр, — с наивозможным почтением проговорил некромант. Повинуюсь резкому жесту Эйтери, он протянул Аттелю на раскрытой ладони горящий огнем драконий камень. Второй он решил придержать — на всякий случай.

Помощники старого гнома, представлять которых он даже не счел нужным, дружно открыли рты и выпучили глаза, не в силах отовести взгляда от сияюшей драгоценности.

Мэтр же Аттель, напротив, остался совершенно спокоен. Смешно оттопырив губу, словно покупатель, недовольный качеством товара, он натянул белые нитяные перчатки (странно было видеть их в кузне, забитой молотоми и прочим могучим инструментом), и осторожно взял камень большим и указательным пальцами, поднес к глазам.

— Не из рядовых вещица, — невозмутимо заметил он, возвращая камень. — Вот только почему ты решила, о Созидающая, что эта красивая безделка способна купить то, на что я действительно способен?

По лицам гномов-помощников было ясно, что они оба готовы немедленно умереть ради этого камня.

— Смотри сам, мэтр Аттель, — Фесс провел раскрытой ладонью над камнем. Конечно, это не Источник Магии, но какое-то отражение изначальной мощи там должно было сохраниться...

На стенах мастерской, среди развешанных там инструментов, готовых изделий заплясали языки бешеного огня. Из ладони некроманта протянулся короткий алый клинок. Фесс шагнул к лежащей на верстаке крице, провел над ней огненным лезвием и слиток металла распался на две аккуратные половинки.

— Теперь ты понимаешь? — Фесс спрятал камень и скрестил руки на груди. Проделать такой фокус не так уж и сложно, он требует больших сил, но с точки зрения примененных заклятий – ничего особенного.

— Гм... — проворчал Аттель. — Ну, ладно, по доброте моей... все через нее страдаю... давай сюда безделку.

Но руки его предательски дрогнули, когда он принял от некроманта драгоценность дракона.

— Так что нам надо?... ага, ага, не отвечай, сам вижу, ты только все запутаешь, — бормоча что-то себе под нос, Аттель обошел Фесса кругом, беззастенчиво его рассматривая.

— Ну, а вы чего стоите? — прикрикнул он на помощников. — Живо, метр мой сюда! И писало!

Подручные гномы с топотом бросились в разные стороны. Один приволок портновский метр, самый обычный, другой подал Аттелю восковую дощечку и острый стил.

— Вытяни руку-то, — распорядился мастер, после чего принялся деловито и во всех подробностях записывать расстояния: от кисти до плеча, от локтя до кисти, и так далее и тому подобное. Фесс никогда не слышал, чтобы перед изготовлением мечей оружейник снимал бы мерку, однако молча повиновался.

Аттель вертел его, словно куклу, покрыл мелкой цифирью две вощаницы, и только после этого удовлетворился.

— Сдлаем ему фальчион. Заготовку, правда, придется с самого начала ковать. Время потребно. А потом ведь еще точить. И тебе, мэтресса, время тоже надобно.

В другое время Фесс лишь пожал бы плечами — мол, работайте, сколько надо. В другое, но не сейчас. Нельзя долго задерживаться на одном месте, нельзя долго говорить с одними и теми же собеседниками. Он избавился от рунного меча, но кто знает, на что в действительности способны Маски, кто им служит?..

— Долго некроманту тут оставаться нельзя, — словно услыхав его мысли, заметила Эйтери. — Нельзя, поверь мне, мэтр Аттель. У тебя же наверняка есть что-то в запасе!

— Нельзя, это верно, — неожиданно согласился старый гном. — Ладно уже... по доброте моей... — снова завел он старую песню. — Посмотрю, может, и найдем чего. Я тебе весточку пошлю, мэтресса. Ты пока свои снадбья готовь. Тебе ведь — не мне — опасность грозит...

Фесс не успел спросить «какая?» — гнома крепко схватила его за рукав, призывая к молчанию.

— Благодарим тебя, мэтр, — склонила голову Эйтери. — Буду ожидать от тебя весточки. Идем, Неясыть.

* * *

— О какой опасности он говорил? — вцепился некроманта в гному, едва только мастерская Аттеля осталась позади.

— О какой? — остановилась гнома, — Аттель — не только искуссный кузнец, Неясыть. Он еще и волшебник, хотя сам колдовство терпеть не может и считает, что от него все зло.

— Нельзя сказать, что он уж очень далек от истины, — проворчал некромант.

— Неважно, — строго сказала Эйтери. — Он почувствовала за твоими плечами тень... и теперь, я думаю, будет работать день и ночь без отдыха, чтобы только ты убрался бы поскорее из наших владений. Он прав — заново ковать заготовку фальчиона — на это ушли бы месяцы. Их у нас нет. Ни у меня, ни у тебя. Я помогаю тебе, Неясыть, но я должна думать и о цене этой помощи. Боюсь, как бы она не оказалась чрезмерной.

Наступило неловкое молчание.

— Прости, некромант, — гнома слегка тронула его локоть. — Ничего личного. Не хотела тебя обидеть. Но уж слишком могуча Тень за твоими плечами... Надеюсь, ты меня поймешь.

Не волнуйся, Созидающая, — глухо отозвался Фесс. — Пойму, конечно же. Иначе и быть не может.

Непонятно только было, как Аттель за столь короткое время сумеет сделать и фальчион, и глефу. Фесс спросил об этом гному.

– Аттель на всё способен, – отозвалась она. – Он ведь понимает, кто ты такой. Не думай, он теперь от наковальни не отойдет, пока всё не управит.

Ночь Фесс провел в пустой пещерке, куда стараниями Эйтери доставили и одеяла, и припасы, так что спал Фесс, можно сказать, с комфортом. Правда, некроманта все время мучили какие-то смутные, непонятные видения. Он вновь видел себя во главе исполинской армии мертвых, за плечами его развевался черный плащ с кроваво-огненной каймой, в руках он кроме привычного посоха держал еще и странное оружие — нечто вроде очень широкого и короткого лезвия, насаженного на длинное древко, украшенное черными кистями из конских хвостов.

Утром его пробудил звон колокола — так гномы начинали свой день. Не успел Фесс привести себя в порядок (для чего в глубине пещерки рачительные гномы устроили все необходимые приспособления, весьма оригинальной конструкции), как на пороге бесшумно возникла Эйтери.

— Аттель прислал заготовку, — без всяких предисловий сказала гнома. Голос у нее был усталым, вид тоже: судя по красным глазам и набрякшим мешкам под ними, она не спала всю ночь.

— Клинок уже заточен. Осталась моя часть. Идем, к руке приложишь, — позвала она некроманта. — Думаю, Аттель вчера всех поднял, кого только можно. Украшения они, конечно, сделать уже бы не смогли. Надеюсь, ты не в претензии.

Некромант не был в претензии.

«Заготовка» лежала на девственно чистом лабораторном столе, замотанная в несколько слоев просмоленной кожи. Гнома нетерпеливо распустила завязки.

Фесс не смог сдержать восхищенного вздоха. Еще Кэр Лаэда неплохо разбирался в клинках, Фесс имел более чем обширную практику в Мельине; и сейчас он с первого взгляда понял, что оружие великолепно. Широкий и длинный, почти как эсток, с полутораручной рукояткой; правда, при этом доволно-таки увесистый. Даже, пожалуй, слишком увесистый. Некромант привык к куда более легкому оружию, он всегда старался брать ловкостью, а не силой. Фесс крутнул фальчион над головой – тяжеловато, ох, тяжеловато, не под человеческую руку сделано.

Едва ли гномы специально переутяжелили клинок. Значит, так надо. Значит, придется поупражняться.

Конечно, если он заточен, как бритва, то выходить с ним против воина в тяжелых доспехах не слишком-то разумно...

— Он разрубит, вернее, разрежет конский волос, — заметила гнома. — Я нанесу на него руны... но помни, что этот меч нельзя использовать против живых. Иначе он просто сгорит в твоих руках. Ничего не сделаешь, оборотная сторона губительности для неупокоенных... Как я тебе и говорила. Не получилось. Времени нет долго над этим колдовать; так что против живых…

— Против живых другое надется, — Фесс нетерпеливо облизнул пересохшие губы.

— Верно, — кивнула гнома. — А теперь...

— Мне уйти? — напрямик спросил некромант.

— Да, — Эйтери не опускала глаз. — Моя магия — для меня и моего народа, Неясыть. За твоими плечами слишком страшная сила, чтобы я выходила бы на бой с нею в одиночку.

— Ты ошибаешься, Сотворяющая, — покачал головой Фесс. — В этой схватке ты не будешь одна...

— Я-то, может, и не буду, — хмыкнула гнома, — а вот ты будешь наверняка. Иди, иди, пожалуйста. Далеко не отходи только...

«В чужом доме слово хозяина слушай», — подумал Фесс.

...Он стоял, прислонившись к стене невдалеке от дверей в мастерскую Сотворяющей, когда в проходе внезапно раздались топот и взволнованные голоса. Правда, между собой гномы, само собой, не пользовались эбинским, Фесс не мог понять, о чем идет речь — впрочем, все стало ясно, едва только появилось четверо гномов, рысью тащивших носилки с лежавшим на них раненым. Фесс вгляделся и мысленно присвистнул про себя. Раненый словно побывал в зубах левиафана, или иного морского чудовища. Все лицо покрывала сплошная корка запекщейся крови, глаз не видно, правая рука неестественно вывернута — похоже на сложный перелом, левая тоже вся в крови. Низ тела был прикрыт пропитавшмся кровью плащом, и оставалось только догадываться, какая судьба оказалась уготовлена ногам.

Без всякого почтения гномы затарабанили в дверь Эйтери кулаками и ногами. Грохот, по мнению Фесса, точно мог разбудить мертвого.

Очень опасно прерывать чародея, когда он накладывает чары. Раз удавшаяся композиция может потом и не повториться. Заклятия тоже бывают уникальными и неповторимыми.

Однако на сей раз дверь распахнулась. На пороге возникла Эйтери, вокруг кистей ее рук плясало самое настоящее рыжее пламя. Гномы невольно попятились — вид у маленькой чародейки был поистине грозный.

— Раненого принесли? — явно из уважения к Фессу гнома перешла на всеобще-эбинский язык. — Кто? Что?

— Север, — выдохнул один из гномов. — Эти самые... зомбя помяли. Лекари отступились... говорят, только...

— Только я, — горько повторила гнома. — Несите внутрь. Ставьте здесь. А теперь убирайтесь, да поживее!

Гномы не заставили просить себя дважды. Фесс заметил, что, выскакивая из мастерской, они дружно делали обрядовые жесты «отвержения Зла».

— Некромант, — Эйтери слегка задыхалась. — Иди сюда, некромант. Я не могу бросить руны. Займись бедолагой. Надеюсь, врачевать такие раны тебя учили?!..

— Учили, — коротко бросил некромант. — Кипяток у тебя тут есть?..

...С первого взгляда было ясно, что Север, что называется, не жилец. Можно было только дивиться, как он до сих пор умудрялся цепляться за жизнь. Лицо воина словно пробороздила лапа о семи когтях, разодрав кожу и мышцы до самой кости. На правом плеча обнаружилась паскудного вида рваная, кусаная рана, сама рука тоже оказалась сломана — открытый перелом в районе локтя. Кольчугу на животе словно рассекло громадной косой; каким-то чудом внутренности до сих пор оставались на месте. Возможно, гнома спасло то, что в дело он пошел, как видно, натощак. Ноги были все искусаны, стальные поножи — погнуты, а в нескольких местах так даже и пробиты. Раны уже источали зловоние, можно было не сомневаться — ко всему прочему имеется еще и заражение трупным ядом,

Посох! Где посох?!

Нет, Север, я не дам тебе умереть. Слишком много тех, кто имел несчастье встать плечо к плечу со мной, умерли за последнее время. Злая судьба гонит меня вперед, подсказывая лишний раз, что нельзя задерживаться на одном месте, она беспощадно мстит тем, кто хоть на короткое время оказался рядом со мной, но это не значит, что я сдамся без боя!..

Увы, не было у Фесса магических, молниеносно излечивающих любую рану амулетов. И того красного порошка, что не без успеха применяли солдаты Инквизиции, тоже не было. А были лишь ярость, да неистовое, граничащее с помешательством мысль: Север не должен умереть. Во всяком случае, не сейчас.

Фесс работал с какой-то обреченно-яростной отчетливостью. Прожигая в огне посоха острый скальпель, поданный гномой, решительно вскрыл запекшиеся раны. Сейчас нельзя жалеть крови, ее мы возместим потом...

Посох быстро теплел. Сила послушно переливалась в свободную руку некроманта. Что и говорить, близость к дракону давала определенные преимущества...

Сердце гнома еще билось, но слабо, то замирая, то словно сжимаясь; сам он, наверное, уже спускался сейчас к Серым Пределам, по той самой Дороге-без-Возврата.

Гибнут уже не только те, кто следуют за тобой, некромант. Смерть встает за плечом у каждого, кто, похоже, всего лишь попался тебе на дороге — что же будет с помогавшей ему гномой?..

Впрочем, об этом потом. Фесс заставил себя выбросить из головы все лишнее. Будем работать, как учил нас незабвенный Даэнур...

Некромант быстрыми аккуратными движениями вскрывал каждую из ран. Обычные лекари пришли бы в ужас от его методов — его ладонь проходили над рассеченной плотью, с пальцев текло вниз темное пламя, мгновенно пожиравшее поражанную заразой ткань. Фесс болезненно морщился и рычал вполголоса — откат давал о себе знать. Обильно брызгала кровь, но уже чистая, не несущая в себе отравы.

Потом настал черед сводить вместе разорванные жилы, сломанные кости, скрепляя их невидимым лубком — от боли Фесс прокусил губу, но хватку на горле Силы не ослабил. И, наконец, последним аккордом — послал частицу мощи к замирающему сердцу гнома, заставляя его вновь биться.

— Уф... — обессиленный некромант плюхнулся прямо на каменный пол рядом со своим пациентом.

Гнома была настолько поглощена своей работой, что не смогла даже кивнуть головой. Ворожила и ворожила над лежащим плашмя клинком, в воздухе одно за другим сгущались золотисто-алые облачка, плавно опускающиеся вниз, к лезвию. Фесс ощущал упругие толчки Силы — гнома оказалась настоящей волшебницей, и притом некромант не мог распознать ни одного из использовавшихся ею заклятий.

Гном дышал затрудненно и с хрипом, но это уже не внушало опасений. Правда, Фесс вновь ощущал, насколько близко подобралась к нему эта Тень-Тьма, она стояла у самого плеча, заглядывая через него, словно примечая каждое его движение.

Как бы не отлилось это мое исскусство...

— Фух, наконец-то, — с облегчением выдохнула Эйтери. Гнома стирала проступивший на лице обильный пот. — Кажется, все, некромант. Славный лепесток получился. Украшений, гравировок уж нету, ты не взыщи. И так едва успели. Только рукоять Аттель и окантовал как следует. Ну-ка, примерь. И... уходить тебе надо, некромант. Я, пока ворожила...

— Знаю, — Фесс отвел глаза. — Тень. Она же Тьма. Или наоброт, что, впрочем, теперь уже совершенно неважно.

— Держи лепесток, — сказала гнома. Фесс уже заметил, что называть меч мечом гномы, в общем, как-то все-таки избегали. — Держи и уходи, — она чуть ли не выталкивала некроманта прочь. — Севера я досмотрю. Иди, некромант, иди, меч бери и уходи, нельзя тебе тут оставаться... Глефу сходи забери, наверняка готова уже...

Ошеломленный этим напором Фесс дал маленькой гноме вытолкать себя за порог.

— Прощай, некромант, — раздалось уже ему в спину, и дверь захлопнулась.

Фесс остался стоять, растерянно держа в руке меч-фальчион. Непомерно тяжелый, почти что неподъемный.

Одночество гнусно усмехнулось из-за плеча.

Интерлюдия I.

Клара в Эгесте.

Клара Хюммель была вне себя. Ее отряд, судя по всему, наглухо застрял в Эгесте. «Расследование», которое она опрометчиво пообещала Мегане, давало такие результаты, что хоть кричи караул. До последнего момента Клара не верила, что все случившееся — результат осознанного действия, «значительного напряжения злой воли», как выразился дипломатичный ректор Анэто. Однако деваться ей было некуда. Перед ней прошли десятки свиделетей. Она сама выбирала, с кем говорить, опасаясь подтасовок, она сама долгие часы возилась, шипя и морщась от боли отката, стараясь выяснить с точностью до секунды, что же произошло на главной площади Эгеста, почему кафедральный собор лежит в руинах, а жители центральных кварталов с воплями и причитаниями все еще хоронят погибших.

Она не верила, что Кэр мог устроить все это специально. Она была боевым магом, прекрасно знавшим, что такое уличный бой в городе с массированным применением самых разрушительных заклятий. Она понимала. Но кодекс боевого мага требовал, помимо всего прочего, достижения победы не ценой выжженой земли и гор трупов. И уж если ты штурмуешь большой город — то лишь в случае крайней необходимости.

Какова была необходимость у Кэра врываться в Эгест и устраивать всю эту кровавую бойню, Клара понять так и не смогла. Выглядело все это довольно паршиво, если не сказать больше. Судя по всему, выглядело это примерно так: некромант (она не могла заставить называть злого волшебника именем Кэрли, мальчишки, конечно, порой несносного, но не до такой же степени!) с боем вошел в город, сломив сопротивление стрелков городской стражи, проник в здание Инквизиции, где вступил в схватку уже с их волшебниками. Пущенные в ход силы вырвались из-под контроля, начав разрушать все вокруг. Некроманта выбили на площадь, где он с кучкой сторонников продолжил сопротивление, призвав себе на помощь мертвых рыцарей, давным-давно погребенных в подвалах кафедрального собора. У некроманта была возможность уйти. Он мог бы прорваться сквозь ряды противника, но вместо этого он предпочел кровавую бойню, истребляя уже не только и не столько инквизторов (к которым у него, похоже, были какие-то счеты), но простых горожан.

Число убитых измерялось сотнями. Десятки домов разрушены до основания, куда больше — сильно повреждено, да так, что проще посторить новый, чем восстанавливать старый. И все это — во имя чего? Зачем?.. если тебе нужно уничтожить вражеского полководца или, скажем, чародея, препятствующего успешному наступлению армии нанимателя, боевой маг мог воспользоваться десятками изящных, остроумных способов — наподобие стремительного и точного укола рапирой, а не устраивания грандиозной горной лавины, что завалит врага, но в вместе с ним — и полдюжины деревень в долине, куда докатится и где потеряет силу каменная волна. То, что сделал Кэр, было просто... просто...

— Ну конечно же, проявлением, натуры Разрушителя, — убежденно проронила Мегана, которой — после долгих настояний — Клара все-же приоткрыла чуть-чуть завесу тайны. — Я не сомневаюсь, что изначально Неясыть был просто человеком, сильным, решительным и храбрым. Таких-то Тьма и ловит в первую очередь. Тех, кто готов идти за горизонт, чтобы только изловить неводом опускающееся в океан солнце. И теперь нам предстоит сражаться уже не только с врагов, но и со своей памятью. Я была на выпускном испытании Неясыти. Впечатляюще. Более, чем впечатляюще. Не люблю громких слов — но почти грандиозно. Громадные способности. Твердость духа. Целеустремленность. Беспощадность к врагам и к себе. Идеальный материал для Тьмы, начавшей, наверное, еще тогда лепть из него своего Мессию. И вот теперь — Эгест. Вы правы, почтенная Клара, с военной точки зрения нападение на Эгест — безумие. Акция, не достигшее своих целей. Если уж надо убить кого-то из высокопоставленных Святых Братьев — гораздо разумнее подкараулить их где-нибудь на дороге. Они часто путешествуют, охрана, как правило, невелика. Успех — почти наверняка будет обеспечен. Опасности — куда меньше. Нет, почтенная госпожа Клара, то, что вы рассказали — только подтверждает мою печальную догадку. Разрушителю только кажется, что он действует логично и разумно. А на самом деле — он одержим. Одержим Тьмой. Которая тоже неспособна действовать последовательно и логично. Хаос, смятение и смерть — Её стихия. Ей не нужны продуманные планы, потому что, как правило таким планы легче всего помешать. Разрушитель начал путь к воплощению, путь крови и смерти, да простятся мне эти высокие слова. Не люблю их, но... на сей раз это и впрямь так.

— Я пока что в этом не уверена, — проворчала Клара. — Все говорят: Тьма, Тьма... что это такое? Каковы пределы ее сил? Природа? Цели? Неужели никто из светлых магов не озаботился понять это до конца?

— Как, почтенная Клара? — Мегана резким движением, в котором чувствовалась обида, смахнула волосы со лба. — Мы не можем приблизиться. Вы думаете, Белый Совет и Волшебный Двор не посылали экспедиции на запад? Вернулась только одна, лишившаяся половины кораблей...

— Это уже данные, — перебила велеречивую волшебницу Клара. — Как они погибли? Описания очевидцев? Рапорты магов, наблюдавших магическую составляющую происходящего?..

— Рапорты, — Мегана нехорошо усмехнулась, — являются сплошными каракулями. Свидетели-маги поголовно сошли с ума. Корабли довели обратно в Ордос капитаны, не имевшие представления о волшебстве. У нас нет ни одного достоверного свидетельства. Кто видел гигантских спрутов и кальмаров, поднявшихся к поверхности, и топивших щупальцами корабли, пересекшими некоторую запретную черту, кто — обрушившиеся с небес смерчи, кто толкует о небывалом шторме... ни один рассказ не повторяется, почтенная Клара. Ни один. Мы ничему не можем верить. И не можем больше слать магов на смерть. Они слишком нужны здесь.

Клара помолчала. Разговор происходил в отведенном высокородным госпожам чародейкам покое, на верхнем этаже городской ратуши, прямо в виду разрушеного собора. Богатая обстановка, роскошные ковры, тяжелые, шитые золотом занавеси, мрамор и золото, золото и мрамор...

Давящее мертвое богатство. Клара предпочла бы простой шалаш в заснеженном лесу — само это место источало какие- то флюиды смерти. Боевому магу не раз и не два приходилось раскидывать свой шатер на полях сражний, где только что легли в землю тысячи и тысячи, иногда — десятки тысяч и сотни, но никогда ничего подобного она не ощущала. Эгест разил смертью, черные ворота распахнулись и теперь...

Скулы Клары затяжелели, взор остекленел. Она уже не слышала слов Меганы.

Эгест получил в той схватке смертельную рану. Взор боевого мага проникал глубже, чем у любого чародея, рожденного в Эвиале. Клара видела, чувствовала гибельную опасность, нависшую над городом... видела, но не могла сказать, откуда грянет удар. И что это будет за удар. Чума, нашествие неведомого врага, развезршаяся земная плоть... все, что угодно.

Мегана замерла, почувсвтвовал неладно. Нарушать транс Клары, она, конечно же, не решилась, терпеливо ждала, пока гостья не вынырнет из неведомых глубин Астрала.

— Почтенная Мегана... надо уходить. – Эбинский давался Клара все лучше и лучше. — Город... может погибнуть.

— Что ты говоришь?! — подскочила Мегана. — как так?! Почему? Отчего?..

— Погоди, — резко бросила Клара. — Мне надо понять это. И хорошо бы мне ошибиться.

— Я позову Анэто, — Мегана решительно двинулась к двери.

Клара зажмурилась, прижала пальцы к вискам. Прадедовские приемчики, но иногда помогает...Глубже к сердцу угрозы она не смогла пробиться при всем желании, закрытый мир отвечал на каждую ее попытку уколами ледяных игл, правая рука онемела, мысли путались — она чувствовала себя, словно ныряльщик, пытающийся достичь в принципе недостижимой глубины. Не хватало воздуха; и в конце концов Кларе пришлось отступить.

...Когда Мегана вернулась, приведя ректора Академии, Клара уже пришла в себя. Откаты напоминали о себе лишь сильнейшей головной болью, что по здешним меркам следовало считать как «дешево отделалась».

Клара попыталась сколько-нибудь связно изложить свои ощущения — ей не хватило слов.

— Надо ли выводить народ из города? — тотчас же деловито поинтересовалась Мегана, стоило Кларе виновато развести руками в знак того, что она закончила.

— Не знаю, — покачала головой Клара. — Не помешало бы. Чтобы потом себя не проклинать...

— Это сделать нетрудно, — кивнул Анэто. — Мы поможем... но, госпожа Клара, при всей важности сих обстоятельств не могу не напомнить, что главнейшей нашей обязанностью представляется...

— Ан, хватит, — поморщилась Мегана. — Мы не на состязаниях по красноречию. Ты хотел сказать — надо сделать, что можем, для Эгеста — и как можно скорее двигаться дальше, отыскивая Разрушителя?

— Совершенно верно, — изящно поклонился ректор. — Судьбу Эгеста мы должны оставить в руках здешних магов и святых братьев. Надо принять все мыслимые меры предосторожности... но самим немедленно спешить дальше; ведь подобное может стрястись где угодно, в любом другом месте Эвиала!

С этим было трудно не согласиться, и Клара кивнула.

— Вот только как его обнаружить, этого Разрушителя? — выразительно вздохнула Мегана. — Наши заклятия здесь бессильны...

— Даэнур раньше хвастался, что почувствовал бы любого черного мага за тридевять земель, — вскольз заметил Анэто.

— Тогда почему он до сих пор не здесь, этот проклятый дуотт? — топнула ножкой Мегана.

— А ты пустила бы его на наши тропы? Что говорит на эту тему Кодекс Ашура? — Анэто в свою очередь удостоил хозяйку Волшебного Двора более чем выразительным взглядом. — Вот то- то же... Если не хочешь, чтобы тебя замуровали бы заживо в бастионе Ашура…

— Постойте, погодите! — Клара всплеснула руками. Разумеется, она понятия не имела, что такое Кодекс Ашура, что такое названный его же именем бастион, и почему кого-то надо замуровывать живьём.— Не надо пререкаться! Если... если тот, кого мы преследуем, и впрямь Разрушитель, что он должен сделать в первую очередь? Какова его цель? Что он станет делать?

— Что станет делать? — прищурилась Мегана. — Вы видели, почтенная госпожа Клара. — Разрушитель не подчиняется законам здравого смысла, так утверждают Анналы Тьмы, наш самый древний и самый надежный источник. Он уже показал себя, бессмысленно напав на Эгест. Он сильный чародей, справиться с ним нелегко, но, когда он примет сторону Тьмы окончательно... боюсь, тогда не хватит всей совокупной мощи и Волшебного Двора, и Академии...

— То есть он, подобно бешеному псу, станет кидаться...

— Совершенно верно, почтенная госпожа Клара. Подобно бешеному псу, он станет бросаться на первых встречных.

— Тогда нам воистину надо спешить, — лицо Клары Хюммель в этот миг не выражало ничего, кроме одной лишь заботы о «малых сих» Эвиала. — Что говорят святые братья? Следы Разрушителя найдены?

— Нет, почтенная госпожа, — покачал головой Анэто. — Его след теряется невдалеке от города, и... как говорится в сообщении, там не обошлось без магии.

— Если он употребил магию, то тогда еще не все потеряно, — оживилась Клара. — Я смогу взять след.

— Разрушитель не применял магии, — покачал головой ректор. — Кто-то... кто-то встретил его там. Кто-то очень могущественный...

— Это облегчает задачу, — заметила Клара. — Очень могущественных персон в Эвиале наверняка не так много.

— Бесспорно, — склонил голову Анэто. — Однако...

— Короче, мне надо быть на этом месте, — решительно объявила Клара, вставая. — Могу ли я рассчитывать на вашу помощь, господа?

Вопрос, разумеется, был чисто риторическим.

* * *

Белая сова летела над заснеженными вершинами Железного Хребта. Мертвые седые пустоши, бесконечные просторы ледовых полей, подступивших к самому берегу Моря Ветров, свирепые бураны, пронзающие ветры, — все это осталось позади.

Белая сова лишь ненадолго задержалась на склонах Пика Судеб, возле дымящейся вершины, возле уходящего в неведомую глубь черного жёрла. Она не могла ошибиться — здесь определенно творилось нечто очень интересное, здесь обитала чудовищная по мощи Сила — но задача у Сильвии была совершенно другая. Да и сама гора, похоже, вовсе не была расположена принимать у себя посланницу Архимага Игнациуса Коппера — дым над кратером внезапно сгустился, почернел, внизу, в подземельях закипал жидкий огонь, готовый вот-вот вырваться наружу. Сильвия мгновенно почувствовала гнев хозяина горы и поспешила сорваться с уступа. Сильные крылья развернулись, и сова плавно заскользила вниз, к дымкам бесчисленных гномьих пещер и шахт на южных склонах хребта, к высеребренным по зимнему времени предгорным борам, за которыми уже виднелись грады и веси Эгеста.

Магия Ингнациуса Коппера работала безотказно. Очень скоро Клара Хюммель будет в ее руках. Она выполнит задание. И, похоже, господин Архимаг явно преувеличил его сложность...

Сильвия летела дальше.

Здесь: «испускатели» Ruder amsepaar darten. Dragnar deidarium sarta.

[Дальше]