Фолко шагнул вперёд и смело постучал в дверь Ортханка.
— КТО ТАМЬ? — откликнулся голос из башни.
— Это я, отважный хоббит Фолко из Хоббитании, принёс свежие анекдоты про вашего Олмера.
Тишина. Хоббит опять постучал.
— КТО ТАМЬ? — спросил голос Ортханка.
— Это я, Фолко из Хоббитании...
— КТО ТАМЬ? КТО ТАМЬ? КТО ТАМЬ?.. — надрывался голос Ортханка.

Глупый анекдот, популярный среди толкинистов семь лет назад

Боже мой, как же мне надоело ругаться! Хочется уже хоть раз написать что-то хорошее. Однако то ли с подбором тем у меня худо, то ли ещё что, но только никак мне не удается осуществить это простое, в общем-то, желание.

Трилогия Ника Перумова "Кольцо Тьмы", позиционируемая в качестве — ни больше ни меньше — продолжения знаменитого "Властелина Колец", вышла уже довольно давно, если быть точным — семь лет назад, а написана была и того раньше. Почему же я взялся писать про неё только сейчас? Наверное, потому, что только сейчас прочитал. Прочитал — и сразу понял, почему толкинисты приняли книгу с такой слепой яростью, а также — почему про неё ходит такое количество анекдотов.

Книга, на мой взгляд, плоха сама по себе, а в качестве продолжения "Властелина Колец" — просто отвратительна. Я остановлюсь на обоих этих тезисах чуть позже, а пока позвольте мне немного (самую малость) порассуждать о фэнтэзи вообще как о явлении мировой культуры и о роли всяческих апокрифических переделок признанных шедевров в российском культурном пространстве.

Как это ни удивительно, но, пожалуй, до Толкина фэнтэзи как бы и не было. На мой взгляд, самыми близкими к современной фэнтэзи жанрами следует признать средневековые рыцарские романы — "Смерть Артура" сэра Томаса Мэлори, "Предание о Ланселоте Озёрном", а также различного рода эпосы — исландские саги, "Беовульф", "Старшая..." и "Младшая Эдда" и пр. Пожалуй, Спенсер со своей "Царицей фей" также близок к традиционной фэнтэзи, но не слишком, так что Джон Роналд Руэл вполне мог гордиться собой за то, что его стараниями обширное поле человеческой деятельности увеличилось ещё на лоскуток. До него волшебное (fairy) считалось уделом детcких сказок, и только в двадцатом веке... впрочем, не буду заниматься перепеванием классики и отошлю вас к знаменитой статье Профессора "О волшебных сказках". От себя замечу только, что фэнтэзи стала проявлением общей тенденции человечества к эскапизму. Что-то в мире вдруг сломалось, так что он сразу сделался непривлекателен для особ, отличающихся тонкой душевной организацией. Ну а раз у нас под рукою нету такого пространства, в котором нам хотелось бы жить, то "мы наш, мы новый мир построим". Фэнтэзи (как, кстати, и научная фантастика, и разнообразные утопии) служит именно для этой цели.

По моему глубокому убеждению, нигде это острое желание другого мира не было таким острым, как в России. Толкину повезло родиться в английской семье и прожить практически всю свою жизнь в чопорной Великобритании: боюсь, что в СССР в то время его бы мигом отправили в ГУЛАГ, потому что профессора, особенно литературы и особенно англосаксонской, в Советском Союзе признавались людьми, дорогими государству средне. А так, глядишь, жил человек себе потихоньку в небольшом городке неподалёку от Оксфорда, занимался любимым делом и приносил другим радость своими книгами. В Европе "Властелин колец" был сверхпопулярен, а уж когда ему было суждено добраться до России... моё поколение, поколение родившихся в первой половине 80-х годов, смело может назвать Толкина своим писателем. На моей кижной полке в почётном уголке стоит затрёпанный трёхтомничек первого полного русского перевода трилогии (публиковался издательством "Радуга" в 1989-91 гг.). Я впервые открыл "Хранителей" в день своего шестилетия, и с тех пор "Властелину Колец" навечно отведено место в моём сердце. Те же слова может, наверное, сказать любой толкинист в нашей стране. И имя нам — легион.

Однако многие замечали и недостатки книги. Не в обиду Профессору будет сказано, но у трилогии много слабых мест. Отношения между персонажами обрисованы весьма условно, некоторые сюжетные ходы вызывают сомнения. Но самый большой недостаток заключается в том, что для полного понимания "Властелина Колец" небходимо прочитать также и "Сильмариллион", и "Хоббита", причём, по возможности, до трилогии. "Сильмариллион" — весьма и весьма специфическая книга, и нетерпеливый читатель может раз и навсегда поставить для себя крест на Толкине как на писателе. В общем, получается своеобразный замкнутый круг. Тем более что после прочтения "Сильмариллиона" остаётся ещё больше вопросов...

Так или иначе, но многочисленные граждане нашей самой читающей (а также самой пишущей, особенно на заборах) страны принялись перекраивать Средиземье на свой лад, вовсе не заботясь о сохранении хотя бы внешнего сходства с оригиналом. В основном этим занимались так называемые "мелькорианцы" (я надеюсь скоро написать о них в своей статье о Ниэнне и её творчестве), но были и исключения. Непосредственно "задвинутые" толкинисты, составляющие элиту JRRT-фэндома, знающие все творения Профессора чуть ли не наизусть и хорошо их понимающие, морщили носы, но считали эти поделки вполнебезвредными, поскольку они были мало распространены. Поэтому весть о том, что количество наконец-то переросло в качество и одно из самопальных продолжений "Властелина Колец" пустилось в самостоятельное плавание, произвела много шума. Как оказалось позже — практически из ничего.

В процессе написания четырёх предыдущих абзацев я успел передумать, так что, пожалуй, не буду пускаться в рассуждения о литературных достоинствах перумовского детища. Отмечу лишь несколько странностей (вызванных, вероятно, элементарной неряшливостью автора и отсутствием хорошей вычитки). Маленький хоббит практически в одиночку работает на кухне огромного трактира и вполне справляется со своими обязанностями, более того, у него вдобавок остаётся много свободного времени. В один колчан неведомо как умещается четыре десятка эльфийских стрел и ещё два пучка обычных тисовых. Не иначе как волшебный колчан-то, имеет дырку в четвёртое измерение. Гномы вдруг заговорили с явственным немецким акцентом, примером может служить Ролштайн. (По-немецки "ролштайн" означает "катящийся камень"). Батальные сцены вызывают просто изумление: точные, долгие... автор с наслаждением смакует подробности запуска, полёта и втыкания едва ли не каждой выпущенной на поле боя стрелы.

Средиземье, каким его увидел Перумов, является жалкой и страшной пародией на мир Толкина. Хоббиты, судя по первым главам, превратились в скучных и жестоких зануд, а их отношение к собственной славной истории вызывает вполне прозрачные ассоциации с иваном-не-помнящим-родства. Эльфы превратились чуть ли не в главных врагов рода человеческого. Власть Гондора неуклонно слабеет, во всяком случае, на севере, хотя, казалось, с чего бы? Да и властители королевства вполне могли бы послужить иллюстрацией к трагедии "Последние дни Нуменора". Всюду вспыхивают конфликты между представителями различных народов. Откуда-то взялись карлики-нидинги, а я-то до сих пор считал, что последним их представителем в Средиземье был печально известный Мим. Мория вновь занята непонятными тварями. Всюду неспокойно, а от чего это беспокойство — сказать никто не может.

Далее, Перумов почему-то упорно именует Унголиантой преисподнюю. Унголианта, к сведению, была такой мерзкой тварью, которая в своё время помогла Мелькору похитить сильмариллы. На сцене вырастает Бесконечная Лестница, ведущая от Унголианты к небесам (sic!). Гномы практически без потерь проходят там, где в своё время чудом избежал смерти сам Гэндальф. Одно из трёх гномьих колец сохраняет свою силу после уничтожения Единого! И это ещё не всё, потому что главная бяка Олмер приобретает свою силу, собирая... Кольца Девятерых. Если вы помните, битва на Пеленнорской равнине заканчиваеся тем, что назгулы (вместе с кольцами, естественно) попадали в Ородруин и сгорели. Так вот, оказывается, эти Девять Колец (суммарная сила которых была в несколько раз меньше, чем у Одного) не расплавились! И на что только не пойдёшь, чтобы слить воедино трещащий по всем швам сюжет? Операцией по спасению мира от очередного злодея из-за Моря руководит не кто-нибудь, а сам Олорин. Нет, не Гэндальф, тот так... был жалкой демо-версией.

В принципе, всё перечисленное выше суть мелкие придирки. Главное я оставил напоследок. Почему-то все многочисленные господа и дамы, перепевающие Толкина на разные лады (для себя я их зову пересмешниками), заимствуют у него исключительно атрибутику и внешний антураж, но не думают о том, что именно спрятано под фэнтэзийной оболочкой. Толкин был глубоко верующим человеком; католическое воспитание явно наложило свой отпечаток на его мироощущение. Все его положительные герои (а он как никто чётко разделяет своих персонажей на положительных и отрицательных) свято блюдут библейские заповеди, главная из которых — "не убий". Целью его Светлого Совета не было уничтожение Саурона, их целью было сделать так, чтобы Саурон не уничтожил их. Кольцо Всевластья подлежало уничтожению как вещественное воплощение тоталитарной власти в худшем её виде, неизбежно приносящее зло. Орки подлежали безоговорочному уничтожению просто потому, что оставить в живых орка значило обречь какого-нибудь человека на смерть от его лап: орки просто не могли не убивать. И уж конечно, Хранители Кольца никогда не стали бы убивать человека — будь он хоть трижды злодеем — только потому, что это посчитал нужным кто-нибудь из Мудрых.

Мне жаль, что никто из пересмешников этого не понимает. Мир "Властелина Колец" рождался долго и мучительно, в нашем мире в это время происходили великие события, и Средиземье вобрало в себя человеческую мудрость, порождённую войнами. Такие писатели, как Перумов, считают этот опыт ненужным и безжалостно искореняют, но продолжают претендовать на звание "продолжателей традиций".