Жила-была рецензия на новый роман Ника Перумова "Череп на рукаве". Жила она на жестком диске моего персонального компьютера, ибо была написана мною, и ни в какие странствия по неофициальным сайтам отправляться ни в какую не желала. И ничто бы так и не нарушило ее неспешной и размеренной жизни, если бы однажды, в один прекрасный день я не решил ознакомиться с критикой "Черепа", размещенной в сети. И день перестал быть прекрасным. Ибо впечатления мои от прочитанного были настолько тягостными, что я немедленно сел писать "антикритическую" статью.

Однако получившаяся "антикритическая" статья не удовлетворяла меня тем, что там был ответ доморощенным критикам, но не было ничего о книге как таковой. И, разумеется, идеальным выходом из ситуации было скрестить только что законченный труд с давно готовой рецензией. Привить моей рецензии, так сказать, "антикритичные" гены. В результате подобного смешения и получился предлагаемый вашему вниманию мутант, которого пользуясь Перумовским сленгом, вполне можно даже назвать "Биоморфом", и прямо таки необходимо использовать в операции по дискредитации попсовой и необоснованной критики, развернутой в сети против "Черепа".

Тот факт, что "Череп" написан в несвойственном Перумову жанре фантастического боевика, или, как его еще называют - "космической оперы" сразу же вызвал к произведению немалый интерес. Действительно, не каждый день писатель, сделавший имя и создавший свой авторитет благодаря фэнтази-мирам, решается на подобный смелый эксперимент. Роман ждали критики, предвкушавшие легкий триумф над автором, опрометчиво ступившим на шаткую стезю чуждого ему жанра, ждали читатели, надеясь на новый хит от любимого писателя, ждали просто любопытствующие, не возлагавшие на книгу никаких ожиданий, но привлеченные именем автора. Итак, книга увидела свет. Посмотрим, что же это за "опера" такая. И какие в ней арии поют.

Прежде всего, надо успокоить взволнованных почитателей Головачева, Петухова и их собратьев по перу. Перумов не собирается отбивать хлеб у их кумиров, бросив милых его сердцу орков и некромантов, и направив усилия на создание очередных бестселлеров, повествующего о борьбе Хорошего Крутого Воина в скафандре против Плохих Крутых Воинов в скафандрах и, попутно, против Злых и Опасных Чужих. Без скафандров, разумеется. На кой черт Чужим скафандры?

Дело в том, что "Череп" - это первое ярко-выраженное идеологическое произведение Перумова. В книге автором поднимаются следующие проблемы современности: эстетизацию поверженного во Второй Мировой войне вермахта; манипулирование историей, подмену ценностей; замену тоталитаризма жестокого на тоталитаризм "мягкий"; романтический максимализм и связанные с ним проблемы. На такие темы надо бы диссертации по социологии писать, но вот беда - мало кто из современной молодежи интересуется социологией и знает, что такое "диссертация". А вот Чужие, скафандры и Крутой Герой нынешней молодежи куда как интересны. Вот и приходится Перумову, подобно его герою Руслану Фатееву, надеть непривычную для него форму, и нести свой крест под косыми взглядами и "своих" и "чужих". "Чужие" не прощают вторжения в свою исконную обитель, и можно даже сказать, кормушку. "Свои" морщатся от художественной слабости романа на фоне остальных - все таки, антураж космобоевика примитивен по своей сути, и как ни старается писатель, поделать с этим ничего нельзя. Тем не менее, автор приносит эту жертву, ибо она позволяет донести до читателя его идеи в массовой и доступной форме. На месте критиков и недоброжелателей я бы снял перед Николаем Даниловичем шляпу только за то, что свою популярность, многотиражность и читаемость он использует в подобных воспитательно-пропагандистических целях в условиях современной действительности, когда модно писать ни к чему не обязывающие многотомные саги ни о чем.

Правда, жертву не оценили. В очередной раз "благодарное отечество наградило за подвиг штыком в брюхо", проще говоря - на писателя спустили всех собак. Так как усматривать в этом неприятном факте следы мирового заговора - последнее дело, примем за рабочую гипотезу, что многоуважаемые критики просто не разобрались в замысле автора. Попробуем им помочь.

Занятно, но большая часть критических высказываний посвящается представленной в романе империи Четвертого рейха, основанной на исторических реалиях всем нам памятного рейха Третьего. По принципу "сначала говорим, а там, глядишь, и подумаем" критики негодующе обвинили Перумова в эстетизации вермахта, поругании святынь и преклонении перед фашизмом. Ну что тут можно сказать - эти критики просто не читали "Череп". Нет, не "не дочитали", а именно не читали. Антифашистский, патриотический настрой книги, одной из целей которой является как раз развенчивание мифа о непобедимом вермахте, появляющийся на первых же страницах, невозможно не заметить и превратно истолковать. Следовательно, обвиняющий Перумова в симпатиях к фашизму, просто пролистал книгу, заострил внимание на описании немецкой символики, и пожалуйста - вот она, чудесная злободневная критическая статья. Быстро, технологично, практично, политкорректно. Где мой гонорар?

Собственно, существует два вида эстетизации вермахта - это восхваление внешних атрибутов немецких вооруженных сил и в частности, формирований СС, так сказать, эстетизация формы, причем как в прямом так и в символическом смысле. И восхваление внутренней эстетики вермахта, как великолепно отлаженной боевой машины, заключающееся в преклонении перед успехами германской армии.

Эстетичность немецкой армейской формы времен Второй Мировой войны не вызывает сомнений. Представляя перед собой облик идеального солдата, любой мальчишка скорее всего вспомнит об униформе цвета Feldgrau, приплюснутой каске и "Шмайсере". (На самом деле, к стоящим на вооружении немецкой армии MP-39/MP-40 конструктор Гуго Шмайсер не имел никакого отношения, но так уж повелось, что эти автоматы так называют. Очередная легенда, и где ее исток - неведомо). Да что мальчишка! Мой знакомый, ветеран войны, разведчик, детство провел рядом с немецким военным училищем, и до сих пор с улыбкой вспоминает, как до войны лазил через забор смотреть на немецких офицеров. "Ну как же, - говорит он, по-стариковски улыбаясь - у них форма такая была, что со всех дворов сбегались посмотреть. Да и потом - выправка у них была такая…опять же, всегда аккуратные, сапоги начищенные, кителя наглаженные. На наших офицеров мы с друзьями и внимания-то тогда не обращали, такой был резонанс".

Подобное явление далеко не случайно. Внешняя эстетика двух армий в первом периоде войны несопоставима. И тому есть довольно веские причины. Привлекательность внешних символов фашистской Германии основана на исторической преемственности этих символов. Третий рейх, в погоне за привлекательностью формы, щедро черпал примеры из истории -- как известно, на службу гитлеровской пропаганде пошли Римские орлы, рыцарская свастика, и, на почетном месте -- символы прошлого Германии.

К примеру, непосредственно подразделения СС своей привлекательной атрибутикой обязаны лично рейхсфюреру Генриху Гиммлеру, а именно - его увлечению историей Тевтонского ордена. Фактически, Гиммлер хотел, чтобы СС стало современным тевтонским орденом, для чего возродил некоторые традиции и ритуалы. Знаменитый череп на рукаве у подразделений СС - тоже дань прошлому. Исторически этот символ был отличительным знаком прусских черных гусар.

В то же время, в Советском союзе наблюдалась противоположная картина. Если рейх провозгласил себя империей и старался всячески соответствовать имперской эстетике, то государство рабочих и крестьян наоборот, всячески старалось открестится от любого имперского исторического наследия, в том числе и эстетического. Компартию не устраивали "солдаты" - и им на смену пришли "красноармейцы", "командиры" сменили "офицеров", вместо погон ввели петлицы с геометрическими знаками различия (очевидно, больше ни до чего не додумались), чья неэффектность могла соперничать лишь с их неэффективностью. Действительно, к чему нам римские легионеры, когда у нас есть свой герой - кавалерист в буденовке с красной звездой.

Но это - лишь одна сторона медали. В конце концов, дело ведь не только в форме. Вермахт всегда ассоциируется с первыми месяцами войны - веселые немцы на бронетранспортерах "Пума", разудалые песни. Победоносная, наступающая армия. Советская армия этого периода - отступающие, на пределе сил сражающиеся люди, смертельно усталые. Достаточно посмотреть любой фильм о войне, чтобы представить себе эту картину. Таким образом, понятно, откуда берется образ образцового солдата вермахта. Но при этом игнорируется один очень важный факт.

Дело в том, что в 1943/44 годах положение изменилось коренным образом. Наступающая Советская армия времен операции "Багратион" - это армия, состоящая из профессиональных и закаленных в боях солдат. Великолепно вооруженных, обмундированных и организованных. Уверенных в себе и своей победе. Странно, что никто не хочет вспоминать об этом. О марширующих по дорогам Европы автоматчиках. О танковых колоннах. Об истребителях и штурмовиках, закрывающих небо. Эстетика советского солдата-победителя, ни в чем не уступающая немецкой, по странной причине не хочет укореняться в общественном сознании. А жаль. Ведь достаточно посмотреть на архивные фотографии солдат и офицеров того времени. Каким светом, какой внутренней силой светятся их глаза! Эти люди победили, потому что они не могли не победить. Но героями современности стали не они, а их побежденные и разгромленные противники.

И на вопрос, почему так получилось Перумов пытается дать ответ, поднимая проблему манипулирования историей. И, надо признать, именно художественное отображение этого процесса в книге выше всяких похвал. Альтернативные учебники Империи выписаны настолько мастерски и сильно, что подчас удивляешься - откуда у автора такие мысли и идеи? За эту-то ниточку и цепляются очередные критики. При всем таланте, Перумов же где-то набрел именно на эти идеи? Значит, он их в тайне разделяет. Вот такие логические построения пронизывают каждую вторую критическую статью.

В действительности же, не столкнутся с подобными идеями невозможно для любого человека, и тем более странно бы было, если бы ими не занялся талантливый писатель. Призывая, с одной стороны, не торопится с выводами и не искать во всем следы мирового заговора, я должен заметить, что процесс подмены исторических ценностей в России не то что идет полным ходом, а в принципе уже закончился. Судить об этом можно по популярности всяко-разных альтернативных историков, которые "радуют" нас все новыми и новыми теориями, концепциями и фактами о Великой Отечественной войне.

В их статьях нет откровенной лжи, по крайней мере в большинстве из них. Их работы основаны не на выдумке, и не на фантазии автора. Их работа тоньше, ювелирнее - они говорят полуправду, забывая о подробном анализе; умалчивают об одном и раздувают другое; сыпят цитатами, надерганными из контекста, тщательно убирая из цитат все, что могло бы противоречить их теориям. И, ошеломив читателя "скрупулезным анализом", предлагают ему готовые выводы, спорить с которыми, исходя из прочитанного текста, невозможно. В то же время, количество действительно серьезных работ, которые могли объективно осветить ту или иную проблему, становится ничтожно мало.

Еще раз повторюсь - художественное выражение замысла автора - акцентировать внимание на методах создания псевдоистории - выполнено просто великолепно. Имперское изложение истории Второй Мировой войны, конец которой "как-то ненавязчиво" замалчивается - как это похоже на набившие оскомину рассуждения о том, что "Если бы зимой под Москвой не было так холодно, а летом под Курском так жарко, то тогда бы…..". В том, что касается перенесения своих мыслей и убеждений по этому поводу на бумагу, Ник Перумов по праву может гордиться результатом.

Неудивительно, что критики "Черепа" этого аспекта не заметили. Или предпочли не заметить. Не принято сейчас говорить о славном прошлом. Не принято оспаривать лидирующую роль США и Британии в войне. И тем более, не принято писать об этом в статьях и рецензиях. Себе дороже. Поэтому важнейший, на мой взгляд, аспект книги критики просто обошли своим вниманием, искусно сманеврировав в сторону лозунгов типа "Перумов - фашист, проповедующий имперское мышление и враг демократии".

Гораздо менее заметна и выражена, но оттого не менее актуальна и важна линия противостояния главного героя романтическому максимализму, свойственному людям, которые подобно ему борются против Империи. Казалось бы, их цели одинаковы, но стратегия Руслана и его отца должна в конечном итоге привести к победе, в то время как стратегия интербригад ведет их лишь к смерти, которая, будучи красивой и героической, служит не их устремлениям и идеалам, а планам тех, кто стоит за ними и направляет их. Планам Дорианны Дарк и ее сообщников, не то имперских разведчиков, не то просто амбициозных и властолюбивых людей. Превосходство Дорианны над рядовыми интербригадовцами очевидно - как и Руслан, она стремится к своей цели, не оглядываясь на окружающих, но в отличие от него ей не приходится выглядеть врагом в глазах сторонников - наоборот, она воплощает идеал непримиримого бойца с Империей. А ослепленные романтическим максимализмом юноши и девушки готовы боготворить ее и отдавать за нее свои жизни, не замечая, что их трупы мостят дорогу не к всеобщему счастью и свободе, а к скорейшему осуществлению амбициозных планов.

Кто-нибудь может спросить - "А что в этой линии такого? Где связь с реальным миром и повседневностью?". Большинство же может вообще этой коллизии не заметить, как не заметило ее большинство критиков. Я же настаиваю, что данный вопрос ничуть не уступает по важности предыдущим, и делает книгу одной из самых серьезных написанных Николаем Даниловичем.

Коллизию, связанную с противостоянием Руслана интербригадам, а фактически, с противостоянием стратегии "сначала думать, потом делать", "семь раз отмерь и один раз отрежь" подходу "сначала делать, потом думать" может не заметить иностранный читатель, но любому из наших соотечественников она должна быть ясна. Ибо романтический максимализм крайне свойственен России. И, я думаю, по каким бы планетам не расселилось человечество, сколько бы столетий не прошло - ничего для России не изменится. Слишком сильна в молодых умах потребность во-первых, искать врага, а во-вторых жертвовать собой во имя победы над ним. Стремление это экзистенциально, наблюдалось на протяжении всей истории России, и всегда было отмечено в литературе. Герои Грина или "Бесов" Достоевского ничем не отличаются от интербригадовцев 21 столетия. Тот же экзистенциальный бунт, бунт ради бунта, даже не ради свободы, не ради конечной цели, т.к. конечная цель подразумевает какое либо созидание, замену устоявшихся порядков, а на это романтики-максималисты не способны, они могут только бомбы метать и гибнуть во цвете лет. И как бы привлекательно не выглядели подобные герои, для общества они - страшная беда и проклятье.

Сегодняшний день ничего не изменил по сравнению с прошлым столетием и не многим отличается от мира Перумова. У нас нет Империи, но есть США, и есть масса молодых людей, небрежно бросающих: "А, пусть только сунутся, мы их быстро разобьем". Дай им волю, они бы тут же устроили "маленькую победоносную войну", в которой бы благополучно и сгибли, не заботясь ни о каких последствиях. Не важно, сколько людей погибнет и какими бедствиями обернется война - романтик-максималист всегда озабочен только одним - показать себя и не посрамить свои идеалы. Идеалы, кстати, обычно не идут дальше "хороший-плохой", "вот царя скинем - и настанет счастливая жизнь".

Можно обвинить меня в утрировании и предвзятости, но я считаю, что картина именно такова. В возрасте 16 лет автор этой статьи всерьез намеревался ехать в Сербию воевать добровольцем, и эта идея, помнится, была с восторгом принята сверстниками.

За прошедшие 6 лет все немного усложнилось, а именно - кроме просербских настроений в России появилось немало иных - у нас теперь есть патриоты, национал-патриоты, антимилитаристы, антиглобалисты (!!!), союзы коммунистической молодежи и т.д. Подобный широкий разброс молодежных организаций свидетельствует только об одном - экзистенциальная тяга к бунту и приверженность романтическим идеалам ничуть не ослабла. И я искренне надеюсь, что прочитавшие "Череп на рукаве" молодые люди смогут на примере интербригад оценить ошибочность этого пути.

Так уж получилось, что "Череп" - книга о военных. Неудивительно, что военная история, совпадающая с реальной историей двадцатого столетия пронизывает мир книги и жизнь ее главных героев. Перумов отошел от принято в фантастике принципа изложения истории альтернативной, поэтому все исторические книги созданного им мира опираются на всем знакомые нам факты. В том числе, конечно, и на факты из истории Второй Мировой войны. Факты, которые подаются в том или ином контексте, в зависимости от целей автора и в соответствии с принципом "автор устами героя".

Однако военная история - предмет довольно спорный. Историков у нас много, а псевдо-историков и того больше. Соответственно, варианты трактовки того или иного события появляются в огромном количестве и с умопомрачительной скоростью. Так как угодить всем невозможно, в силу того, что каждый выбирает трактовку по себе, не вызывает особого удивления шквал негативного отношения к книге именно в связи с неудовлетворенностью той трактовкой, которую выбрал Перумов.

Причина основного конфликта - в описании Курской битвы, а точнее Прохоровского сражения, помещенного фактически на первых страницах. Действительно, строки о "плохоньких" Т-34 выглядят несколько странно. Даже как-то антипатриотично. Но в принципе верно. Т-34 прославил себя в войне как неприхотливая машина массового производства, идеальная по соотношению броня/вооружение/маневренность. Т-34 сожгли немало "тигров" и "пантер", это верно. И героизма при этом проявлено было немало. Но эти победы были как раз результатом самоотверженности и мастерства водителей - лобовую броню "тигра" из орудия Т-34 пробить было невозможно. И дальность прицельной стрельбы "Тигра" превосходила Т-34. Тактико-технические характеристики, подтверждающие мои слова, я приводить не буду, чтобы не перегружать статью, они легко доступны в соответствующей литературе.

Атака русских танков на поле под Прохоровкой вовсе не была самоубийственным бредом, как замечают некоторые критики, и, к сожалению, некоторые "историки". Во-первых, атака вблизи, стрельба по слабо защищенным бортам тяжелых немецких танков с дистанции пусть не "пистолетного выстрела", как пишет Перумов, но все же с предельно близкой была единственным шансом и козырной картой советских танков, более маневренных и подвижных. Во-вторых, немецкая доктрина танкового боя не допускала прямых столкновений массированных соединений танков, и атаковав лавиной танков, советское командование навязало противнику бой в непривычных ему условиях. В-третьих, солнце было за спиной атакующих, поэтому потери, хотя и были большими, все же не стали катастрофическими и позволили выполнить боевую задачу. В-четвертых, Т-34, как я уже заметил, был машиной быстрой и массовой сборки, в отличие от четвертых и пятых "Панцеркаумпфваген", и если советская промышленность легко восстановил потери, то немецким танковым армиям под Курском было нанесено тяжелое поражение.

Претензии к изложению Прохоровского эпизода не являются единственным камнем преткновения. Кроме того, существует особый тип людей, которые, действительно будучи специалистами в той или иной области, в нашем случае в военной истории, готовы жизнь положить в борьбе с теми, кто осмелится хоть в малости противоречить известным им фактам. И все бы ничего, но при этом совершенно не учитывается жизненный контекст.

Что бы было ясно, о чем я говорю, приведу следующий пример: один из критиков довольно едко заметил, что дивизия СС "Флориан Гейер", которая у Перумова является танковой, во время Второй Мировой была кавалерийской. Верно, была, кто же спорит. Но в контексте-то упоминается дивизия времен Империи, времен космических полетов и высоких технологий. И что же странного, что в соответствии со славной воинской традицией сохранять названия дивизий при их перевооружении современная танковая дивизия получила имя своей предшественницы? Перумов вовсе не нарушил никаких правил и канонов, присвоив своей дивизии имя "Флориан Гейер". В современной Великобритании, к примеру, многие танковые части традиционно носят такие названия, как например "Третий Ее Величества Гусарский полк".

Таким образом, критика романа, основанная на ряде несовпадений, спорных моментов или же спорных трактовок того или иного исторического эпизода или факта, не является особо объективной, т.к. не учитывает авторского замысла и смыслового контекста, а следовательно не является той критикой, которую автору или читателям следует принимать в расчет при оценке успеха произведения.

Как уже упоминалось в начале статьи, "Череп на рукаве" проигрывает многим предыдущим произведениям Николая Даниловича с точки зрения его художественных достоинств. Причину я вижу, как опять таки упоминалось выше, в особенности жанра, не привычного Перумову, который все-таки не являлся до этого времени пишущим фантастом, но был пишущим "фэнтазистом". Кроме того, жанр и антураж космобоевика примитивен по своей сути - все, что можно было сделать в этом жанре с точки зрения "боевок" уже сделали Головачев и компания, а то, что можно было сделать с точки зрения психологизма и диалогов - сделал Сергей Лукьяненко. Естественно, любой другой автор попадает под категорию "подражателя", его начинают сравнивать с вышеперечисленными мэтрами жанра и навешивать ярлыки.

Но при этом многие художественные моменты в "Черепе" объективно остаются слабыми. К примеру, крайне странно выглядит известие о поражении имперских войск на Иволге на фоне уничтоженных 90 процентах врага (9 из 10 маток). Ну, "Мертвая голова"-то пострадала от "удильщиков", а куда девалось все остальное?

Имперская военная мощь выглядит куда впечатляюще, чем рои насекомых, которых бравые десантники без особых потерь жгут из огнеметов.

Использование примитивного детектора лжи для допроса Руслана снимает напряжение с момента, победа героя над глупой машиной настолько очевидна, что на его счет особо и не переживаешь.

Имперские офицеры все как один "холодно" говорят и глядят "холодными" глазами. Да и прописаны многие персонажи контурно, не глубоко, что Перумову не свойственно.

Странный и неясный до конца эпизод с выстрелом Руслана в Дорианну Дарк- что это, тонкий авторский ход или лишняя неправдоподобная сцена?

При этом та часть романа, которая посвящена психологии и диалогам, остается на высоте. И если критика некоторых "плывущих" сюжетных и стилистических моментов зачастую верна, то здесь критики опять заменили анализ и оценку самолюбованием и пустым разглагольствованием.

Для подтверждения этого факта и прояснения его причин возьмем сюжетный ход, связанный с целибатом Руслана и его верностью Дальке. Вот уж где критики взвились на дыбы. Герой, любящий и сохраняющий верность любимой их не то что не устраивает, он якобы просто не имеет объективного права на существование.

Доводы о том, что для любящего человека существует только одна женщина, тем более, если эта любовь связана с такими условиями, в которые попадают Руслан и Далька, вставшие, пусть для видимости и на время, по разные стороны баррикад, критики не приемлют. В наше время перевелись рыцари и истинные чувства разменяли на безопасный секс, а потому и литературное изображение современного герой должно соответствовать общепринятым меркам.

Критики не хотят слышать о чистой любви. Им подавай постельные сцены, причем желательно пооткровеннее. Загнанные во времена социализма в подолье сексуальные фантазии интеллигенции требуют соответствующего выхода - в том числе в литературе. И раз Перумов взялся писать что-либо массовое, намекают критики, то пусть изволит соответствовать. В том числе и постельными сценами.

Глупо, пошло и смешно. Была у меня мысль рассказать в этой статье господам "критикам" о том, что делают в армии солдаты, разлученные с любимыми девушками, но решил, что тем самым опущусь до культурного уровня этих самых "критиков". Так что пусть сами догадаются.

Итак, критика художественной составляющей романа хоть и является наиболее перспективной, зачастую скатывается в самовыражение и самолюбование критиков. Те же, кто честно указывает на объективные недостатки романа, забывают о его достоинствах.

В заключении этой статьи можно сказать, что смелый эксперимент Перумова удался. "Череп на рукаве" явился новой и интересной книгой, местами спорной, местами слабой, но вполне конкурентоспособной с точки зрения фантастической составляющей. Использование же идеи Империи как возвысившейся Германии добавляет роману остроту и напряжение. Идеологическая же направляющая книги, ее патриотический настрой делают это произведение достаточно сильным, что бы оно заняло достойное место в списке удач Николая Даниловича Перумова и в сердцах его читателей.

А спонтанная кампания критиков по дискредитации книги на мой взгляд с терском провалилась. И причиной тому, на мой взгляд, явилось то, что анализ и объективную оценку произведения критики заменили наклеиванием ярлыков, выкрикиванием лозунгом и самолюбованием. Надеюсь, что все вышеизложенное в статье является достаточным доказательством этого тезиса. Успех же "Черепа на рукаве" в доказательствах не нуждается.