|
 У стойки сидело несколько дружинников Наместника из размещенных недавно в Пригорье конных сотен- под гербом Королевства у них были изображены лошадиная голова и две скрещенные сабли. Все эти когда-то вычитанные или услышанные от иноземцев сведения тотчас же всплыли в голове Фолко, и он, к своему удивлению, подумал, что не так уж плохо разбирается в этом новом для него мире. Однако в дальнем углу он заметил довольно многочисленную компанию крепких, здоровых мужчин зрелого возраста в темно-зеленой одежде. Под столом и на лавках вокруг небрежно разложено разнообразное оружие - мечи, копья, луки, несколько круглых щитов, повернутых лицевой стороной к стене.
Хоббит вскарабкался на высокий табурет неподалеку от хлопотавшего по другую сторону стойки слуги и спросил пива.
Не успел он отпить и трети своей кружки, как из темного нутра трактира вынырнул Барлиман - непривычно спокойный и словно бы даже просветленный; в руках он держал стеклянный бокал, полный темно-багровой жидкости.
"Вино, наверное", - подумалось хоббиту. Барлиман вышел на середину залы и высоко поднял правую руку. Все умолкли. Хозяин трактира заговорил необычно серьезным и даже несколько торжественным тоном:
- Оставьте на время вашу беседу, дорогие гости. Настал тот час, когда мы каждый день поминаем Великого Короля Элессара!
Все поднялись, лица людей и гномов были серьезны и задумчивы. Каждый держал в руке бокал вина или кружку пива. Трактирщик продолжал:
- Он не раз бывал здесь, оказывая нам высокую честь своим присутствием. В те годы, когда немногие герои вели неравный бой с Завесой Тьмы, трактир моих предков не раз предоставлял ему и кров, и пищу. Рука хозяина указала куда-то в угол. Фолко скосил глаза, но за плотно стоящими людьми не смог ничего рассмотреть.
- Он был велик и светел, - продолжал хозяин, - а мудрость его глубока и всепроникающа. Пусть же помнят о нем люди и рассказывают о нем добрые сказки своим детям! Пусть будет легок каждый его шаг там, в иной жизни, за Гремящими Морями!
Трактирщик прослезился. Фолко оглядел залу и, к своему удивлению, заметил, что многие отводят взгляды и вздыхают. Однако хоббита озадачили старательно прикрытые насмешливые полуулыбки, которыми обменялись вставшие вместе со всеми люди в зеленом.
- Выпьем, друзья! - поднял бокал Барлиман. - Пусть вечна будет память о Великом Короле Элессаре!
Все дружно повторили его последнюю фразу и поднесли к губам бокалы и кружки, осушая их до дна. У хоббита тоже запершило в горле, и он поспешил сделать хороший глоток за Великого Короля.
Трактирщик постоял немного посреди залы, затем вздохнул и вышел через ведущую в глубь дома дверь. Гости неспешно расселись, и вскоре вновь потекла неторопливая, добропорядочная беседа...
Только теперь Фолко смог увидеть то место, на которое в продолжение своей верноподданнической речи указывал трактирщик. Возле камина, у стены, примостился небольшой стол, покрытый белой скатертью и огороженный невысокой чугунной решеткой тонкой работы. Возле стола стоял чуть отодвинутый в сторону стул с небрежно брошенным на спинку поношенным серо-зеленым плащом. К столу чья-то рука прислонила резной деревянный посох с костяной ручкой, а на белой скатерти подле высокой кружки лежали потертый кожаный кисет и небольшая кривая трубочка. Казалось, хозяин этих вещей на минуту отошел в сторонку и вот-вот покажется. Заинтересованный хоббит подошел поближе.
Над столом в пышной раме, под стеклом, висел старинный пергамент, написанный, как и многие другие документы времени Великого Короля, на Всеобщем и староэльфийском языках. Текст пергамента гласил:
За услуги, за честь и мужество дарую владельцу трактира "Гарцующий пони" Барлиману и всем потомкам его право торговать и жить безданно, беспошлинно, и да будет так, пока стоит Белое Древо. Настоящим также подтверждаю, что подарил хозяину трактира свой плащ, кисет, трубку и посох, дабы никто не усомнился в их подлинности. Дано в год восьмой Четвертой Эпохи. Пригорье, собственноручно - Элессар Эльфийский, Король Арнора и Гондора.
Фолко ошарашенно почесал в затылке и, благоговейно посмотрев на разложенные драгоценные реликвии, вернулся к наблюдению за группой воинов, одетых в зеленое.
Среди них, как вскоре увидел хоббит, были не только зрелые, сильные мужчины, но и юноши, и даже несколько мальчишек. Один из них, тощий и длинный юнец, все время вертелся и скакал перед сидящими мужчинами, время от времени изображая и передразнивая кого-нибудь из гостей. Сначала это показалось забавным любившему посмеяться хоббиту, однако он быстро понял, что юнец не просто веселит своих, но и зло, презрительно высмеивает тех, кто не принадлежит к их компании, - Фолко это очень не понравилось. Он нагнулся, чтобы почесать укушенное комаром колено, поднял голову - и увидел, что юнец передразнивает на сей раз его, причем нимало не скрываясь, глядя хоббиту прямо в глаза, злорадно и нагло. У парня получилось очень похоже: он мастерски изобразил удивленно-испуганного маленького хоббита, страшно озабоченного тем, чтобы кто-нибудь не поднял его на смех; насмешник в точности показал, как тянется и украдкой чешет себе колено хоббит, как оглядывается, с важным видом поправляет меч у пояса... Получилось до нельзя похоже и оттого особенно обидно. Фолко почувствовал, что краснеет. Тем более зеленые глядели на него с неприкрытой насмешкой - мол, как теперь выкрутишься, воитель?
Хоббит судорожно сглотнул. Ему казалось, что на него смотрит сейчас весь трактир. Смолчать нельзя, надо что-то делать... - но что?
Фолко затравленно огляделся. И к своему ужасу увидел - нахальный парень идет через залу прямо к нему. Его длинное лицо было изрыто оспинами, редкие волосы не могли скрыть оттопыренные уши, зеленоватые кошачьи глаза были презрительно сощурены...
- Эй, ты, мохнолапый! Чего это ты на моем месте расселся? - Подбоченясь, презрительно процедил парень сквозь зубы. - Уматывай, я дважды повторять не люблю. Ты что, оглох?
Фолко не двигался, и только его правая рука судорожно стискивала рукоять бесполезного сейчас меча.
- Место было свободно, - с трудом выдавил из себя хоббит. - Мне никто ничего не сказал...
Он отвернулся, делая вид, что считает разговор законченным.В то же мгновение его схватили за нос и повернули лицом в прежнюю сторону.
- Кто это тебе нос-то воротить разрешил? Сюда смотри, уродина! Ты сперва шерсть на лапах выведи, а уж потом в приличное общество лезь! Понял? Повтори!
- Убирайся! - тихо и с ненавистью сказал Фолко.- Убирайся, не то...
Он до половины выдвинул клинок из ножен. Однако его мучитель и бровью не повел.
- Ой, как страшно! Ой, сейчас под стол спрячусь! А сам туда прогуляться не желаешь?!
Парень с неожиданной силой ударил по табурету хоббита. Не успев даже понять, что произошло, Фолко покатился по полу, пребольно стукнувшись коленками и локтями. Парень действовал так быстро и ловко, что никто ничего не заметил; люди с удивлением взглянули на ни с того ни с сего грохнувшегося на пол хоббита и вернулись к прерванным занятиям.
Острый и твердый носок сапога врезался в бок упавшему хоббиту. Фолко скорчился, прикрывая голову руками, а его обидчик, гордо усевшись на отвоеванный табурет, вдруг запел издевательскую песенку:
- Глупый хоббит у дороги
Деловито бреет ноги.
Зря старается - от века
Не похож на человека!
В зале засмеялись, а уж компания у стены - та и вовсе зашлась от хохота.
И тут в голове Фолко все внезапно улеглось и успокоилось. Теперь он твердо знал, что ему надо делать. Он с трудом поднялся и заковылял прочь, к тому концу стойки, где слуга наливал пиво. Никчемный меч волочился по доскам - один из ремешков оборвался... Затылком хоббит безошибочно чувствовал устремленные на него насмешливые взгляды - среди них был и торжествующий взгляд его обидчика. Фолко дошел до края стойки и резко повернулся.
- Эй, ты, недоносок в зеленом! - выкрикнул он. - Получай!
Дубовая пивная кружка с глухим ударом врезалась в голову не успевшего даже дернуться юнца. Фолко никогда не уступал первенства, когда дело доходило до метания камней или стрельбы из лука; в этом искусстве хоббиты, как известно, лишь незначительно проигрывают эльфам и намного превосходят все прочие народы Средиземья.
| 
