У каждого дерева - своя птица, а у каждого писателя - свой читатель. Даже самый прямолинейный фэнтезийный "квест" имеет право на существование, а тот квест, который написал на сей раз Владимир Васильев, сложно назвать "фэнтезийным" в полном смысле этого слова. При желании в "Охоте на дикие грузовики..." можно отыскать даже отсылки к идее Гомеостатического Мироздания. Да и общая картина мира, в котором разворачивается действие романа, на первых порах выглядит достаточно многообещающе. Но увы - лишь на первых порах...

Я никоим образом не хочу обидеть тех, кто с удовольствием читает прозу Владимира Васильева. Более того, отчасти я даже разделяю их чувства. И в самом деле, приятно чувствовать себя в какой-то степени причастным к событиям, описанным в книге, на страницах которой то и дело мелькают знакомые имена и прозвища - Алвисид и Ульдор, Вася-"Секс" и Можай... Но не маловато ли этого для полноценного художественного произведения? Безусловно, приключенческая литература - необходимая и неотъемлемая часть литературы вообще, но на мой взгляд только и исключительно тогда, когда автор в своих произведениях действительно владеет словом. Олди и Лукьяненко, Трускиновская и Булычев... В таком случае даже из самого линейного сюжета, когда герои на протяжении всей книги бредут к намеченной цели, испытывая по пути всяческие лишения и ввязываясь в разнообразные приключения, можно было бы сделать конфетку.

Увы, у Владимира Васильева "конфетка" получилась с каким-то странным привкусом...

Прежде, чем заводить речь об авторе, хочу сказать несколько слов о редакторе. Мне, конечно, понятен пиетет, с которым Виталий Каплан подходит к каждому слову, каждой букве, выскочившей из-под курсора создателя "Охоты на дикие грузовики". Я даже допускаю мысль, что некоторые из фраз, особо цепляющих глаз, были оставлены в тексте исключительно по настоятельной просьбе автора. И тем не менее мне представляется, что на некоторых изменениях добросовестный редактор, дорожащий своим честным именем, все-таки должен был настоять. Например, по моему мнению роман ничего бы не потерял, если бы множественное число существительного "шоферА" звучало как "шоферы". По меньшей мере - в авторской речи. А как вам понравится такой образчик стиля: "Чувствуя, что на лице невольно селится тупое-тупое выражение, Пард пытался сообразить, возможно ли такое." Разделяю чувства главного героя романа: мне тоже кажется, что такое невозможно. Или, по крайней мере, не должно быть возможно в книге, написанной на русском языке для русскоязычного читателя - после тщательной редактуры.

Не то, чтобы роман можно было открывать наугад на любой страницы и цитировать целыми абзацами, как иные из творений Василия Головачева или Юрия Никитина, но на каждые пять-шесть страниц приходится по паре фраз, заставляющих читателя судорожно икнуть. Я не говорю о разного рода специфических терминах, вроде "источника механики" или жутковатого словечка "живые" для обозначения любых представителей местных разумных рас (остальные существа в этом мире, надо понимать, зовутся "не-живыми" - от бактерии до весьма крупных млекопитающих). Понятное дело, для того, чтобы досконально разработать органичную терминологию для мира, где место науки занимает магия, требуется большая и серьезная работа. Как у Майкла Суэнвика в "Дочери Железного дракона", или у Анджея Сапковского, или у Глена Кука... Зато механическая контекстуальная замена куда проще и осуществляется значительно быстрее.

А вот мы и подобрались к центральной интриге романа. Кто именно является упомянутым в заголовке Техником Большого Киева, этаким магистром технической магии? Похоже, именно эта загадка по авторской задумке призвана держать читателя в напряжении на протяжении чуть ли не всей книги. Но как вы думаете, если из четырех существ, присутствующих в комнате, где идет жизненно важная и строго конфиденциальная беседа автор заранее раскрывает нам краткую биографию и специальности троих, а четвертого даже не называют по имени, несмотря на высокий уровень квалификации, который тот демонстрирует, - кто из них скорее всего окажется таинственным Техником? Может быть, и никто, - не намекай так часто и густо один из центральных персонажей что Техник-де постоянно в курсе всех событий, все видит и все знает... Для того, чтобы на втором десятке страниц понять: "убийца - дворник", вовсе не надо обладать аналитическими способностями Шерлока Холмса - достаточно прочитать хотя бы один классический английский детектив. А между тем, главный герой "Охоты...", Пард, бьется над этой простенькой задачкой неделями, работая при этом бок о бок с таинственным Техником. Хотя, если верить Васильеву, острой формой умственной недостаточности этот Пард не страдает. Вот и задумываешься невольно - кому доверять, автору или здравому смыслу?..

В последнее время некоторая часть отечественных фантастов вновь подняла на щит тезис, забытый, казалось бы, вскоре после падения книгоиздательской монополии "Молодой Гвардии". Дескать, только тот, кто сам ничего не умеет, берется учить других, а достоинства и недостатки прозы писателей имеют право обсуждать только равные, то есть - те же писатели. Этот подход, ущербный не только в морально-этическом плане, но и с точки зрения формальной логики (ибо рефлексия суть неотъемлемая часть восприятия любого явления культуры, пусть даже массовой), еще можно было бы если не принять, то хотя бы понять, кабы ни одна тонкость. Ладно, пусть только те, кто сам умеет писать книги и активно делает это будут удостоены чести публично критиковать своих коллег - хотя чем это будет отличатся от порочной практики СП? Но не кажется ли авторам, радостно подхватившим эту идею, что ключевые слова здесь - "умеет писать"? Имеет ли это словосочетание отношение к писательскому дарованию многочисленных изобретателей "полуразмытых теней", а если и имеет, то какое?

Оставим этот вопрос на совести авторов...