Истина рождается в столкновении идеала и реальности, в противостоянии императивной этики и занесенного меча. Эту истину нельзя никому передать,
ибо она в тот же самый миг перестает существовать, сменяемая новой истиной. Истиной нового выбора.
Мы делаем выбор ежечасно и ежеминутно. Мы знаем, что жизнь никому не предлагает прямой дороги в царствие небесное, мы помним, что именно благими намерениями
вымощена дорога в ад. И жизнь достаточно часто показывала нам: бывает, что
убийство человека - единственный способ следовать заповеди "не убий".
Даже безупречные роботы Азимова не всегда могли сделать выбор из трех заложенных в них императивов. Человек же далеко не безупречен. Но выбор
свой он делает - раз за разом, секунда за секундой. Иногда - спокойно
осознавая свою правоту. Временами - рыча от ненависти к самому себе.
Порой - плача о несовершенстве мира...
Никому не позволено делать выбор за человека. Бог, создавая человека,
даровал ему свободу отречься от Бога. Это не было послано человеку во испытание, что бы ни говорили попы. Просто без права выбора человек мертв.
"Он сделал их не злыми, а свободными".
Даже с рабским кольцом на шее Семен следует собственному выбору. Это та часть несвободы, на которую он согласился - так же, как
некогда согласился ходить по земле, а не летать во небесах.
Взамен он оставил себе свободу выбора. Обрезанный православный с лютеранским
крестом на груди, со словами "не убий" посылающий пулю в посаженного на кол Мартина. Со словами "не укради", ворующий лесину, чтобы срубить крест на могилу...
Длинная цепь убийств, предательств, обманов... Где граница, которую нельзя переступать? Где грань, за которой цель перестает оправдывать средства - или,
напротив, начинает их оправдывать? Согласившись молиться Аллаху словами, а Исусу лишь в душе, Семен пошел на страшный компромисс. Вселенский патриарх Парфений, посоветовавший ему сие, принял на душу не меньший грех.
Таким был его выбор.
Логинову удалось создать героя поразительной силы духа. Семен всегда делает выбор сам, не сваливая тяжесть решения на других. И судит он себя
тоже сам - ибо о других сказано: "не судите", а время Божьего суда еще не пришло.
И проклятие Колодца он тоже присудил себе сам - как наказание за все, свершенное им. Наказание, несущее искупление.
"- Тяжко жить, если не можешь даже понести наказание за свой грех.
Вспомни Агасфера.
- Я всегда помню о нем".
Колодец не дарует бессмертия. И те, кто его выбирает, не помышляют о вечной
жизни, аде или рае. Все в руке Божьей.
А они... Они просто носят воду для тех, кто погибает в пустыне.
